Нельсон Демилль - При реках Вавилонских

На Беккера не произвели особого впечатления ни эрудиция Хоснера, ни его планы на будущее.

– Что меня действительно бесит, – заявил он, – так это то, что мы вынуждены сидеть здесь и ждать этого сумасшедшего. Мы не владеем ситуацией.

– Может быть, что-то изменится, – ответил Хоснер. – Может, скоро мы пойдем в наступление.

Берг уловил сигнал опасности. Напрягся:

– Что это значит?

Хоснер выпрямился на своем сиденье:

– Возможно, сейчас они уже вернулись в свой лагерь у ворот богини Иштар. Если собираются снова атаковать на заходе луны, то прежде всего они вернутся сюда и соберутся на исходном месте недалеко от основания склона. Такова военная процедура. Самой заметной точкой на местности, подходящей для этого, будет городская стена. Там мы можем устроить засаду. Достаточно будет десяти – пятнадцати человек.

Берг покачал головой:

– Ради Бога, Хоснер, не начинай корчить из себя генерала. Все, что мы можем сделать, так это постараться не пускать их сюда, на вершину. Мы не можем посылать кого-то за пределы периметра. Если отряд, который ты хочешь отправить вперед, не найдет их, нам очень будет не хватать людей во время атаки.

– Тогда они смогут атаковать с тыла, – парировал Хоснер. – Или напасть на их лагерь, убить раненых и санитаров, уничтожить линии связи и оборудование, сжечь запасы и, может быть даже освободить Дебору Гидеон.

Несколько секунд Берг смотрел отсутствующим взглядом поверх своей горящей трубки.

– Кто же ты такой, Хоснер? Атилла или все же глава службы безопасности? Добить раненых, сжечь склады – ты что, с ума сошел? Тебе явно вреден лунный свет.

В разговор вступил Беккер.

– Он сумасшедший по крайней мере столько времени, сколько я его знаю, – заметил он, и в его словах далеко не все было шуткой.

– Нам просто необходимо что-то делать, – настаивал Хоснер. – Самое меньшее, что мы могли бы предпринять, это послать людей за водой к подножию западного склона.

Берг вновь отрицательно покачал головой:

– Если там остался в живых хоть один ашбал, с водой ничего не получится. Склон слишком крут – по сути, это стена. Мы пошлем людей на самоубийство. Разумеется, мы с легкостью найдем немало добровольцев, но, повторяю, я не могу отправить кого-то за линию укреплений. Боюсь, что дело касается и наблюдательных постов. Это было бы убийством.

Сейчас Берг ощущал большую уверенность в своих способностях командовать людьми. Ведь во время операции Хоснер в определенном смысле покинул его, но позиции Берга от этого лишь укрепились. Люди видели его на холме, видели в нем командира, и это не могло не нравиться. Непричастность Берга уже не удовлетворяла. Он знал, что в состоянии столкнуться с Хоснером лбами, и тому придется прислушаться к его мнению.

– Крепкая, надежная оборона. Никаких экскурсий. Воду надо экономить. Никаких наблюдательных постов. Нам нужно спрятаться под панцирем, как черепахе, затаиться и не высовываться, пока кто-нибудь не обнаружит, что мы здесь.

Хоснер поднялся и долго, пристально смотрел на Берга:

– Знаешь, мне казалось, что обращение наших пацифистов в убежденных киллеров – это чудо. Но еще большим чудом оказалось превращение Исаака Берга из тихого, незаметного, почти прозрачного работника разведки в реального человека. Из плоти и крови. И даже с собственным мнением. Фельдмаршал фон Берг. Так, значит, тебе это понравилось, а? Оказывается, приятно чувствовать себя королем на холме, хозяином своей собственной судьбы и держать в своих руках судьбы множества других людей. Соверши ты сегодня вечером ошибку, ты оказался бы не более мертвым, чем если бы ошибку совершил я. Но если победишь – а вот оно, Исаак, – если ты одержишь победу, они торжественно проведут тебя через Яффские ворота, словно римского императора.

Берг поднялся:

– Ну и дерьмо! Я просто решил, что две головы лучше, чем одна. Бог мой, Хоснер, неужели тебе не нужна помощь?

Беккер уткнулся в свой бортовой журнал и упорно делал вид, что полностью поглощен им.

– Единственная помощь, которую я согласен принять, – произнес Хоснер, – это помощь компетентных военных. Например, Добкина. Но не твою. – Он перешел на шепот: – Ты мне очень нравишься, Исаак, но не стой у меня на пути.

– Я останусь на твоем пути, хочешь ты этого или нет. И намерен сказать свое веское слово, когда придется принимать решения.

Верная трубка дрогнула во рту, словно подтверждая слова хозяина.

Хоснер понимал, что Берг вовсе не шутит. Внезапно он рассмеялся.