Мэри Кларк - Не плачь, моя леди

– Хельмут сочинял рекламные тексты для курорта, – прошептала Элизабет. – Сочиняет ежедневные бюллетени для гостей… так, может, и не существует вовсе никакого богатого профессора… Мин! Это Хельмут написал пьесу?

– Не… знаю. – Мин выбралась из постели. Просторное платье на ней показалось слишком широким, будто она усохла. – Элизабет, извини. Мне нужно позвонить в Швейцарию.

С неприятным тянущим чувством тревоги Эльвира нехотя плелась по дорожке, окаймленной живой изгородью, в процедурный кабинет «С». Инструкции, данные медсестрой, повторялись в записке на ее подносе с завтраком. Приветливая, успокаивающая записка, но все равно, когда подошло время, Эльвира занервничала.

Для обеспечения полной тайны, говорилось в записке, пациенты входят через отдельные двери. Эльвиру ждут в кабинете «С» в три часа дня; ввиду того, что миссис Михан так боится уколов, ей дадут сильную дозу валиума, и она полежит, отдохнет до половины четвертого. И только тогда доктор Шрайбер начнет инъекции. После чего она полежит еще полчаса до окончания действия валиума.

Живая изгородь была футов шести в высоту, и, идя между кустарниками, Эльвира чувствовала себя маленькой девочкой в чаще леса. Стало тепло, но тут еще держалась влажность. Азалии напоминали ее собственные перед их домом. Прошлой весной они так красиво цвели.

Вот и бледно-голубая дверь кабинета. Крохотная позолоченная «С» подтверждала – она пришла, куда нужно. Несмело повернув ручку, Эльвира вошла.

В кабинете – как в дамском будуаре. Обои в цветочек, салатный ковер, туалетный столик и круглая табуретка. Процедурный стол похож на кровать – с простынями под цвет обоев, бледно-розовым одеялом и отороченной подушкой. На двери шкафа висит зеркало в золоченой раме со скошенными углами. Только шкафчик с инструментами намекал на истинное предназначение помещения, но и тот был из белого дерева с толстыми зеркальными дверцами.

Эльвира сбросила босоножки, аккуратно поставила их под стол. Размер ноги у нее сороковой, и ей не хотелось, чтобы врач споткнулся, делая коллагеновые инъекции. Она легла на стол, натянула покрывало и прикрыла глаза.

Минуту спустя глаза у нее открылись – вошла медсестра. Регина Оуэнс, старшая помощница барона, та, которая записывала историю ее болезни.

– Не волнуйтесь, – ласкою проговорила она. Эльвире Регина нравилась – напоминала одну из ее клиенток. Ей было около сорока, темные короткие волосы, красивые широко расставленные глаза и обаятельная улыбка.

– Выпейте. – Она подала Эльвире стакан с водой и таблетки. – Сразу почувствуете приятную сонливость и даже не заметите, как мы превратим вас в красавицу.

Эльвира послушно положила таблетки в рот и запила.

– Я прямо как ребенок.

– Ничего-ничего. Вы бы удивились, сколько народу трясутся от одного вида иглы. – Зайдя сзади, мисс Оуэнс стала массировать Эльвире виски. – Да вы напряжены! Ну-ну, сейчас положу вам на глаза компресс, подремлете. Мы с доктором придем через полчаса. Вы нас уже и не услышите.

Эльвира ощущала, как сильные пальцы нажимают на виски.

– Как приятно!

– Еще бы! – Несколько минут Регина массировала лоб и шею Эльвиры. Эльвира стала уплывать в приятную полудрему. Потом на глаза наложили прохладную ткань. Щелчок закрывшейся двери за вышедшей на цыпочках мисс Оуэнс донесся будто сквозь вату.

В голове у Эльвиры проносились тучи мыслей – словно оборванные нити, связать их никак не удавалось.

«Бабочка, парящая на облаке…» Почему фраза кажется такой знакомой? Вот, вспомнила…

– Вы слышите меня, миссис Михан?

Она даже не заметила, как вошел барон фон Шрайбер. Говорит тихо, чуть глуховато. Хоть бы микрофон уловил его голос. Ей хотелось, чтобы записалось все.

– Да, – откуда-то издалека донесся ее собственный голос.

– Не бойтесь. Вы даже не почувствуете. Будто булавкой уколет.

И правда. Почти не почувствовала, будто комар укусил. А она-то переживала… Эльвира ждала продолжения. Доктор предупредил: коллаген вколют в десять–двенадцать точек с каждой стороны рта. Чего же он медлит?

Почему-то стало трудно дышать… Она задыхается!

– Помогите! – крикнула она, но крика не получилось.

Она открывала рот, отчаянно хватая воздух. Она куда-то уплывает… Руки, грудь – будто чужие… О боже, помоги мне, помоги…

Навалилась тьма. А от двери сестра Оуэнс бодро произнесла:

– Ну, вот и мы, миссис Михан! Готовы к процедуре красоты?