Джошуа Спэньол - Изолятор

Словно артиллерия в далекой битве, застучали дверцы машин. Небольшими группками, по два-три человека, люди стекались к старинным железным воротам. За ними высились старые и новые надгробия, в большинстве своем украшенные звездой Давида. Ярдах в пятидесяти вверх по холму я заметил кучу свежей земли. А неподалеку стоял гроб.

Поднимаясь по холму, я предложил руку какой-то пожилой женщине. Она кивнула в знак благодарности, но никто из нас не произнес ни слова. Брук шла рядом со мной. Уже оказавшись наверху, возле могилы, я осмотрелся; по всему кладбищу между надгробиями виднелись группы стариков: они безвольно, медленно двигались, словно дрейфующие во враждебном море корабли. Старая гвардия хоронила одного из своих, зная, что очень скоро придет черед следующего, потом следующего и так далее. Снова появится повод собраться, одеться в черное, грустить и горевать.

Солнце уже опускалось за деревья; снова звучали прощальные речи; снова Ларри Тобел, снова раввин. Несколько добрых слов о покойной произнес сам Отто Фальк. Выглядел он так, словно прямо ему в лицо разорвалась бомба; голос звучал так тихо, что слова едва долетали до меня. Закончив свою короткую речь, старик расплакался. Его чувства тронули меня настолько, что и мои глаза затуманились от слез. Брук взяла меня за руку.

Гроб опустили в могилу. Все, кто хотел, взяли по горсти земли и кинули на деревянный ящик. Звук земли по дубовой крышке показался слабым и каким-то незначительным, но в то же время очень горьким.

Возвращаясь к машине, я пытался стряхнуть с рук землю. Впереди рядом с Яном Кэррингтоном шла Элен; должно быть, она лишь на минутку заглянула в лабораторию. Опираясь на руку спутника, она молча плакала. На протяжении всей церемонии наши глаза так ни разу и не встретились.

Брук крепко сжала мою руку.

– Тебе надо с ней поговорить.

– Не здесь.

– Конечно, не здесь.

Мы снова замолчали. Я увидел, как та самая старая дама, которой я помогал подняться вверх по холму, с не меньшим трудом спускается вниз, опираясь на руку еще более старого джентльмена. Оставив Брук, я взял ее под руку с другой стороны. Спустившись, у подножия холма она меня поблагодарила. В ответ я заметил, что вполне достоин звания скаута-орла. Она, кажется, не поняла, о чем я.

Возле машины Брук внимательно на меня взглянула.

– Ты в порядке?

– Конечно.

– Правда?

– Нет. На самом деле мне страшно горько и грустно. Я растерян. И осталось всего лишь восемь часов до того, как мне предстоит оказаться в самолете и лететь на восток.

– И что же, ты полетишь?

Я не ответил. Просто взглянул на зеленый холм, на котором, словно заплата, некрасиво выделялся прямоугольник свежей земли. Безобразная картина.

– Во время похорон я думал о своем последнем разговоре с Хэрриет Тобел. Снова и снова прокручивал его в голове. Знаешь, что именно всполошило ее? Что заставило неожиданно подняться и уйти от меня?

– Вспышка болезни?

– Вовсе нет. Это произошло сразу после того, как я упомянул имя Кейси. Как будто щелкнул выключатель. Странно, что это не пришло мне в голову раньше.

Брук задумалась. Какое-то время она явно ничего не понимала. Но потом тоже словно щелкнул выключатель: она осознала, в чем дело.

– Есть человек, с которым нам необходимо поговорить, – заметил я. – Вернее, необходимо поговорить именно тебе.

Брук припарковала машину. Я направился к телефонной будке и нашел в справочнике фамилию и адрес, которые у меня украли вместе со всеми вещами. Розалинда Лопес.

Адрес не показался Брук знакомым, однако она решила, что примерно представляет, где это, так что теперь требовалось лишь найти нужное место на карте. Я пролистал атлас и наконец установил, что нужная нам улица расположена в одном из неприглядных районов Сан-Хосе.

Мы свернули на шоссе № 280. Волосы Брук развевались на ветру, словно золотое облако. Если бы вокруг нас не витала зловещая смерть, путешествие могло бы оказаться чрезвычайно приятным. Но в конкретных условиях трудно было унять внутреннюю дрожь.

По дороге мы обсудили, что именно предстояло сказать Брук при встрече с бывшей сотрудницей пансионата «Санта-Ана». Я решил, что будет лучше, если переговорами займется Брук, поскольку, судя по всему, лично я вызвал у Розалинды стойкую антипатию. Трудно было сказать, понравится ли ей моя спутница, однако ее кандидатура, во всяком случае, оставляла пространство для маневра.

Очутившись в нужном районе, я удивился его благообразному виду. Если там и царила бедность, то она вовсе не выглядела некрасивой. Приятные маленькие загородные домики с двориками, пальмами. Кое-где даже мелькали апельсиновые деревца. Конечно, некоторые дома вовсе не казались обласканными своими хозяевами, однако бедность эта не шла ни в какое сравнение с бедностью в Балтиморе или Атланте. Возможно, вопрос заключался лишь в наличии или отсутствии свободного пространства. В городах Восточного побережья места так мало, что все наркоманы и бродяги выползают на улицы: здесь они могут чувствовать себя не так стесненно.