Дэн Симмонс - Темная игра смерти. Том 1

– Во время битвы при Джермантауне,– продолжала Энн,– в этой комнате скончался британский генерал Джеймс Энью. Здесь до сих пор видны следы его крови.– Она указала на пол.

Я посмотрела на едва различимые пятна на дереве.

– Но снаружи нет никакой вывески,– удивилась я.

– Раньше в окне висела маленькая табличка,– пояснила Энн.– Дом был открыт для посещений по вторникам и четвергам с двух до пяти. Кроме того, Общество организовывало частные экскурсии для тех, кого интересовала местная история. Но теперь дом закрыт, и будет закрыт, по меньшей мере, еще месяц, пока не поступят фонды для завершения реставрационных работ, начатых на кухне.

– А кто здесь живет сейчас? – спросила я.

Энн рассмеялась, и смех ее прозвучал как слабый мышиный писк.

– Никто здесь не живет. Здесь же нет электричества, нет отопления, за исключением каминов, отсутствует канализация. Я регулярно слежу за домом, а раз в полтора-два месяца сюда с инспекцией приезжает миссис Вейверли из Общества.

Я кивнула.

– Вон потайная дверь влюбленных,– промолвила я.

– Ах, да, вы знакомы с обычаями! – улыбнулась Энн.– Она также использовалась при похоронах.

– Покажите мне остальной дом,– распорядилась я. В столовой стояли деревянный стол и кресла, своим видом напоминающие скромную красоту раннего колониального стиля. Здесь же находилась потрясающая деревянная скамья ручной работы. Энн указала на кресло, выполненное Соломоном Фасселем, тем самым, что изготовлял кресла для Зала Независимости.

Окна кухни выходили на задний двор, и, несмотря на темную замерзшую землю и снег, мне удалось различить там следы прекрасного старого цветника, который должен был благоухать здесь летом. Пол на кухне был каменным, а камин настолько большим, что в него можно было войти не наклоняясь. На стене висел странный набор древней утвари и инструментов – огромные ножницы, коса длиной в шесть футов, мотыга, старинные грабли, железные щипцы, а рядом стоял громадный педальный точильный станок. Энн указала на развороченный угол – вынутая каменная кладка была сложена рядом, а отверстие прикрывал уродливый кусок черного пластика.

– Здесь были незакрепленные плиты,– пояснила она.– Во время реставрации в ноябре рабочие обнаружили под камнем сгнивший деревянный пол и частично засыпанный коридор.

– Подземный ход?

– Возможно.– Энн кивнула.– Когда дом строился, индейцы еще продолжали свои вылазки.

– И куда же он ведет?

– Рабочие выяснили, что выход из него должен находиться где-то за соседним гаражом.– Энн махнула рукой в сторону подернутого инеем окна.– Но у Общества пока нет денег, чтобы продолжать раскопки, по крайней мере, до начала февраля, когда оно получит пособие от филадельфийского Исторического комитета.

– Винсенту, я вижу, ужасно хочется заглянуть в этот подземный ход,– сказала я.

– Ну конечно,– согласилась Энн.

В гостиной стояла свеча, однако мне пришлось отослать мальчишку обратно в дом Энн за спичками. Когда он отодвинул пластик и спустился по короткой лесенке вниз, я прикрыла глаза, чтобы лучше все рассмотреть.

Сырой каменный проход выходил на поверхность не далее чем в десяти футах от заднего двора. Влажные бревна подпирали потолок частично раскопанного хода. Я вернула Винсента обратно и открыла глаза.

– Хотите посмотреть комнаты наверху? – спросила Энн.

Не отвечая ей ни жестом, ни словом, я поднялась наверх.

Как только я вошла в детскую, до меня донесся шепот.

– Существует легенда, что эту комнату посещают призраки,– промолвила Энн.– Собаки миссис Вейверли никогда сюда не забегают.

Я подумала, что Энн тоже слышит шепот, но когда прикоснулась к этому участку ее сознания, то обнаружила там пустоту, если не считать все возрастающего желания угодить мне.

Я двинулась к середине комнаты. Окно, выходившее на улицу и закрытое шторами, почти не пропускало свет. В сумраке я различила уродливую низкую металлическую колыбель – эдакую позорную клеть для злобного младенца. Здесь же располагались две детские кроватки с сетками и стульчик, но что по-настоящему обращало на себя внимание, так это игрушки и куклы в натуральную величину. В углу стоял огромный кукольный дом. Вероятно, он был создан, по меньшей мере, век спустя после строительства самого дома, но поражало в нем то, что он сгнил и частично обрушился прямо как настоящий покинутый дом. Я была почти готова увидеть крохотных крыс, снующих по маленьким коридорам. Рядом с кукольным домом на низкой кровати с сеткой лежало с полдюжины кукол. Лишь одна из них была довольно старой, чтобы относиться к XVIII веку, остальные же настолько походили на настоящих детей, что их вполне можно было принять за трупики младенцев.