Патрисия Корнуэлл - Хищник

Когда он вставал, доктор Селф всегда слегка вздрагивала. Его внушительная фигура нагоняла на нее страх. Загорелые руки напоминали окорока или бейсбольные перчатки. Она представляла, как он крушит ими чьи-то черепа или ломает шеи. Для такого громилы человеческие кости все равно что картофельные чипсы.

– Мы поговорим об «Эффсксоре» на следующей неделе. Жду вас во вторник в пять, – сказала доктор, заглянув в записную книжку.

Марино бросил взгляд на открытую дверь, за которой находилась небольшая веранда, где стояли стол и два стула и были расставлены растения в кадках. Некоторые пальмы уже достигали потолка. На веранде никого не было. В эти часы у доктора Селф никогда не бывало пациентов.

– Хм, – усмехнулся он. – Как хорошо, что мы поторопились и уложились вовремя. Иначе вашим пациентам пришлось бы ждать.

– Вы, вероятно, расплатитесь со мной в следующий раз?

Таким деликатным образом доктор Селф напоминала Марино, что он должен ей триста долларов.

– Да, да. Я забыл свою чековую книжку.

Это сущая правда. Он вовсе не собирается становиться ее должником. Придется прийти еще раз.

Бентон оставил свой «порше» на гостевой стоянке за высоким забором из гофрированного металла, по верху которого была протянута колючая проволока. На фоне неприветливого, затянутого тучами неба возвышались сторожевые башни. На служебной стоянке виднелись белые фургоны со стальными перегородками и без окон, своего рода камеры, в которых перевозили заключенных.

Батлеровская больница, располагавшаяся в часе езды от Бостона, представляла собой восьмиэтажное здание с окнами, забранными металлической сеткой, которое окружали двадцать акров леса и прудов. Туда помешали преступников, признанных невменяемыми. Это было в высшей степени прогрессивное и цивилизованное учреждение. Блоки там именовались коттеджами, куда пациенты распределялись по степени их опасности для окружающих. Коттедж Д стоял особняком, неподалеку от административного здания. Там содержалось около сотни заключенных, осужденных за убийство.

Изолированные от других пациентов больницы, они проводили большую часть времени в одиночных камерах, в каждой из которых был душ, пользоваться которым можно было не больше десяти минут в день, в туалет разрешалось ходить два раза в час. К блоку Д была прикомандирована команда судебных психиатров, и, кроме того, его регулярно посещали адвокаты и специалисты в области психиатрии. Батлеровская больница считалась образцом гуманного отношения к заключенным, местом, где они могли получить реальную помощь. Но для Бентона она была всего лишь комфортабельной тюрьмой, где содержались люди, которых уже не исправишь. Он не питал никаких иллюзий относительно их лечения. Субъектов, подобных Бэзилу, вообще трудно было назвать людьми. В прошлой жизни они умели только убивать и при первой же возможности с радостью займутся этим снова.

Войдя в бежевый вестибюль. Бентон подошел к пуленепробиваемой перегородке и взял трубку внутренней связи.

– Как дела, Джордж?

– Все так же.

– Прискорбно это слышать. Значит, вы еще не ходили к доктору?

Раздался громкий металлический щелчок, и Бентон получил возможность войти. Когда дверь за ним закрылась, он поставил свой портфель на маленький металлический столик. Джорджу было уже за шестьдесят, и жизнь казалась ему невыносимой. Он терпеть не мог свою работу. Ненавидел жену. Всегда был недоволен погодой. Не любил политиков и при первой возможности снимал со стены вестибюля фотографию губернатора штата. В последний год его мучили постоянная усталость, проблемы с желудком и непонятные боли. Но докторов он тоже ненавидел.

– Я не пью никаких лекарств. Какой от них толк? Эти доктора только и умеют, что пичкать нас лекарствами, – проворчал Джордж, проверяя портфель Бентона. – Ваш приятель уже на месте. Желаю повеселиться.

Снова раздался щелчок, и Бентон прошел через вторую металлическую дверь. Охранник в желто-коричневой форме по имени Джеф повел его по коридору к еще одной металлической двери. За ней находилось отделение, где адвокаты и психиатры встречались с заключенными в небольших комнатках без окон.

– Бэзил жалуется, что не получает корреспонденцию, – сказал Бентон.

– Да он много чего болтает, – мрачно заметил Джеф. – Рот у него прямо не закрывается.

Отперев серую металлическую дверь, он пропустил доктора вперед.

– Спасибо, – поблагодарил Бентон.