Патрисия Корнуэлл - Хищник

– А почему она как отрезанная? – спросил один из них.

– Это граница сканирования.

– Кожа какая-то ненастоящая.

– Красный, э-э, зеленый, синий, то есть красный, зеленый… – зазвучал голос Бэзила.

– Это не кожа. Как бы это объяснить… компьютер воссоздаст только объем, условную поверхность.

– Красный… синий, э-э… зеленый, синий, то есть зеленый…

– Мы используем это изображение только для функционального анализа, чтобы собрать все данные и оценить их. Ну разве что слегка позабавимся…

– Ну и страшилище!

Бентон стал проявлять признаки нетерпения. Определение цвета прекратилось. Он строго посмотрел на оператора:

– Джош! Вы готовы?

– Четыре, три, два, один, готово, – произнес Джош, и доктор Лейн продолжила эксперимент.

– Синий, красный, то есть, черт… э-э… красный, то есть синий, зеленый, красный… – совсем запутался Бэзил.

– Он объяснил вам, зачем он это делал? – спросила доктор Лейн.

– Извините, не понял. Что значит зачем?

– Красный, синий, черт! Э-э… красный, сине-зеленый…

– Зачем он их ослеплял?

– Он сказал, что не хотел, чтобы они видели, какой у него маленький пенис.

– Синий, сине-красный, красный, зеленый…

– С этим заданием он явно не справился, – заметила доктор Лейн. – Большую часть цветов он назвал неправильно. Скажите, а в каком полицейском управлении он работал, чтобы я знала, где не стоит попадаться за превышение скорости?

Она нажала кнопку микрофона.

– У вас все в порядке?

– Так точно.

– Он работал в округе Дейд.

– Как жаль. Я всегда любила Майами. Значит, вот как вы его заполучили. Благодаря своим связям в южной Флориде, – подытожила доктор Лейн, снова нажимая кнопку.

– Не совсем так.

Глядя на голову Бэзила, выглядывающую из дальнего конца магнитной трубы, Бентон представил себе все остальное – джинсы и белую рубашку, застегнутую на все пуговицы.

В клинике заключенным не разрешалось носить тюремную одежду. Это могло повредить репутации заведения.

– Когда мы начали искать в исправительных учреждениях кандидатов для своего исследования, во Флориде решили, что он как раз то, что нам нужно. Парень им здорово докучал, и они рады были от него избавиться, – объяснил Бентон.

– Очень хорошо, мистер Дженрет, – сказала доктор Лейн в микрофон. – А сейчас доктор Уэсли войдет в камеру и даст вам мышь. Теперь вы будете смотреть на лица.

– Есть.

Обычно доктор Лейн сама входила в камеру к пациентам. Но к тем, кто проходил исследование по методу «Хишник». женщины не допускались. Да и мужской персонал больницы должен был соблюдать в камере осторожность. За ее пределами меры безопасности при собеседованиях определялись самими врачами. Войдя в камеру в сопровождении двух конвоиров, Бентон закрыл за собой дверь и включил свет. Охранники, переминавшиеся у магнита, с любопытством наблюдали, как он подключает мышь и вкладывает ее в привязанную руку Бэзила.

Преступник был довольно невзрачен – низкого роста, щуплый человечек со светлыми редеющими волосами и маленькими, близко посаженными глазками. В животном мире такие глаза имеют хищники – львы, тигры и медведи. Глаза у тех, на кого охотятся – жирафов, кроликов, голубей, – поставлены шире и находятся несколько сбоку. Периферическое зрение помогает им выжить. Бентону всегда было интересно, распространяется ли этот эволюционный феномен на людей. Но на такие исследования вряд ли кто-то даст денег.

– Вы в порядке, Бэзил? – спросил пациента Бентон.

– А что за лица мне будут показывать? – спросила голова Бэзила из трубы.

– Доктор Лейн вам все объяснит.

– У меня для вас есть сюрприз, – заявил Бэзил. – Скажу, когда закончим.

В его глазах мелькнул зловеший огонек.

– Прекрасно. Я люблю сюрпризы. Еще несколько минут, и мы закончим, – с улыбкой откликнулся Бентон. – И тогда сможем немного поболтать.

Бентон и конвоиры вышли из камеры. Доктор Лейн начала объяснять Бэзилу, что, увидев мужское лицо, он должен нажать левую клавишу мыши, а если лицо будет женское, то правую.

– Ничего не говорите, просто нажимайте клавиши, – повторила она.

Пациент должен был пройти три испытания, целью которых было отнюдь не выяснение его способности различать пол. На самом деле здесь определялось эмоциональное воздействие. Поверх мужских и женских лиц, появлявшихся на экране, накладывались изображения других лиц, которые исчезали так быстро, что глаз не успевал их различить. Однако в мозгу запечатлевался определенный образ. Мозг Дженрета видел эти лица, счастливые, сердитые или испуганные – они провоцировали возникновение соответствующих эмоций.