Вячеслав Корнич - Лунная Дева

— Фу-ты… а я уже накрутила себя, ведь второй раз за вечер ловлю вас… А-а, вы точно нет?

— Света, ты же сама говорила, что у меня душа Лариной… А разве она способна на такое? — заверила подругу Татьяна.

— Ларина точно нет… А целовать-то зачем?

— Света, ты опять? В первый раз, что ли, он меня целует, мы же друзья.

— Ну, раньше это при мне было, и я не ревновала.

— И правильно делала, ревность оскорбляет истинные чувства, — проговорил Полянский. — А этот дружеский поцелуй всего лишь знак благодарности Танюшке за совет и только.

— Всё, всё, хватит меня уговаривать, я верю вам… ну, не могу я вам не верить, люблю я вас обоих и всё.

— Я тебя тоже, муза моя, — сказал Валера, ещё крепче прижимая к себе жену.

— Правда, Валерочка? — проворковала Светлана и затаила дыхание в ожидании подтверждения.

— Правдей не бывает! Ты мне веришь?

— Да, да, да! — воскликнула Полянская, повиснув у супруга на шее.

— Вот и хорошо, не хочу, чтобы мы сорились, — облегчённо вздохнула Татьяна.

Она увидела, как прояснилось лицо Светланы, и поняла, что все недоразумения между ними были исчерпаны.

— Ну что, девчонки, пошли продолжать, а то нас уже точно потеряли, — позвал женщин Валера.

— Вы идите, я скоро подойду, — сказала Татьяна.

— Только не теряйся, Волошина, мы ждём, о твоём бокале я лично позабочусь, — отметилась повеселевшая Светлана.

— И кавалера моего тоже не забудь, а то не дай бог захандрит, — вдогонку ей напутствовала Татьяна.

— Не боись, присмотрим.

Когда её друзья скрылись из виду, Татьяна направилась в зал, где размещались картины Полянского.

У самого входа дорогу ей преградил немолодой охранник:

— Извините, выставка уже закрыта, посещение завтра с десяти утра.

— Я знаю… я буквально на минутку, хотела бы ещё раз взглянуть на одну картину, это очень важно для меня… Полянские мои друзья, они не будут против.

— А я помню вас, вас трудно не запомнить… Ладно, проходите, но только не долго, а то мне влетит от начальства.

— Спасибо, я не задержу вас.

Шаги девушки гулко разносились по залу, пока она не остановилась напротив «Масок».

Татьяна не совсем понимала, что её привело сюда вновь, но она ощущала острую необходимость в таком решении. Её неудержимо влекло к этой картине. Возможно, она что-то упустила в ней, и это что-то напомнило о себе.

«Да, „Маски“ ещё проявят себя, я чувствую это… между картиной и моей книгой есть определённая связь… она уже не даёт мне покоя… Эта девушка в центре, мне кажется, что это я сама или моя душа, и она так похожа на мою героиню, так похожа… Боже, что со мной? Внутри меня всё перемешалось… мне кажется, что стирается граница между явью и вымыслом…»

С ней действительно творилось что-то неладное, пространство вокруг неё словно ожило, зашевелилось, и вместе с этим появился нарастающий звон в ушах. Девушка уже не чувствовала своего тела, оно становилось невосприимчивым и каким-то невесомым. Вдруг Татьяна увидела, что лица на картине тоже ожили, стали меняться как в прошлый раз, но теперь они глядели не на девушку в центре, а на неё. Их взгляды не предвещали ничего хорошего. Сердце Татьяны отозвалось болью, ей стало невыносимо душно. Но то, что произошло потом — ввергло её в ужас. Полупрозрачные фантомы персонажей стали сходить с картины и медленно приближаться к ней, расплываясь вокруг неё в виде петли. В их злобных намерениях она не сомневалась, но не могла сдвинуться с места, её что-то не пускало, удерживало. Единственное, что она смогла сделать — это закричать, хотя и не слышала своего голоса. В ту же секунду в зале стало темно, и свет померк в её глазах…

Вокруг неё был лес, тёмный безжизненный лес, совсем не похожий на тот, что она знала. Она стояла на месте, вслушиваясь в пугающую тишину, и пыталась что-то сообразить, вспомнить. Но на ум ничего не приходило, из её памяти будто вырезали какой-то связующий фрагмент. Последнее, что она помнила, как вошла в зал, потом возникли те странные видения, ощущение страха, паника и, наконец, темнота… Что произошло дальше, она не знала. Татьяна даже не могла объяснить, что видела в зале. Было ли это реальностью или галлюцинациями, плодом её чувствительной психики. Вот и сейчас она не понимала, что с ней и где находится, то ли это сон, то ли что-то ещё. Её сознание бодрствовало, но никак не могло включиться в ситуацию, словно его что-то блокировало. Крепко зажмурив глаза, она вновь их открыла в надежде проснуться, но лес никуда не исчез.