Андрей Ветер - Белый Дух

– Вы всегда так быстро включаетесь в дело, штандартенфюрер?

– Есть вещи, которые заряжают меня мгновенно.

– Похоже, я отношусь к этой категории. – В её глазах зажёгся циничный огонёк.

Герда провела пальцами по направленной на неё мужской тверди, сначала сверху от основания до блестящей круглой головки, затем обратно. Её глаза закрылись, она стиснула руку, и ей почудилось, что она сжимала камень. Её колени подкосились от нахлынувших эмоций, и она едва не упала. Рейтер подхватил её, перевернул, прижав спиной к своей груди, и принялся расстёгивать застёжку платья.

– Я долго укладывала волосы. Мне бы не хотелось испортить причёску, снимая платье через голову, штандартенфюрер, – прошептала Герда.

– Карл, зови меня просто Карл.

Он на руках донёс её до постели.

– Если не снимешь платье, то я тебя не увижу… – начал было он.

– Мы вернёмся после бала. Вы увидите меня всю. А сейчас…

Она непослушными руками подняла подол и обнажила ноги. На ней были чёрные чулки с плотной полосой кружев наверху. Рейтер без труда стащил с Герды широкие шёлковые штанишки и сразу погрузил пальцы в её густо заросшую промежность. Его лицо приобрело сосредоточенное выражение, будто он проводил какое-то исследование, что-то искал, осмысливая малейшее движение своей настойчивой руки.

– Что? – выдохнула Герда, открыв зажмурившиеся на несколько мгновений глаза.

Он поднёс к своим ноздрям пальцы и жадно потянул носом.

– Ты восхитительна!

Он заставил её встать коленями на кровать и неторопливо, смакуя каждый миллиметр своего продвижения в женские недра, стал вторгаться в горячую топь.

Из угла комнаты по-прежнему металлическим голосом диктора вещал радиоприёмник: «Человеческий род требует вымирания людей, плохо приспособленных к окружающим условиям, слабаков и дегенератов. Христианство же старается их поддерживать. Если и есть истинно германское выражение, то оно звучит так: либо человек стремится к тому, чтобы стать сильным, либо он не должен существовать вообще…»

Минут через пятнадцать Карл Рейтер отпустил Герду, и она без сил вытянулась на смятом покрывале.

Карл прошлёпал босыми пятками по полу и скрылся в ванной. Тяжело дыша, женщина медленно перевернулась на спину и приподняла голову, пытаясь разглядеть себя в зеркале.

– Проклятие, – запыхавшись, проговорила она. – Всё равно растрепалась.

Она продолжала неотрывно смотреть на отражение, не узнавая своего возбуждённого лица, и вздрогнула от неожиданности, когда Карл Рейтер вернулся в комнату.

– Прости, – громко сказал он, – я поторопился. Вероятно, ты не удовлетворена, однако я должен был оставить нам минут тридцать на то, чтобы привести себя в порядок.

Она встала и опустила платье.

– Мне надо переодеться?

– Пожалуй. Подол теперь совсем мятый. Впрочем, тебе очень к лицу этот наряд.

– Тогда я выглажу это платье.

Герда опять остановила взгляд на зеркале и провела рукой по волосам. Встретившись глазами с мужчиной, она широко улыбнулась:

– Я в восторге, штандартенфюрер.

– От чего?

– От вашего вкуса… И от вас лично, штандартенфюрер.

А-213 – штандартенфюреру Клейсту

Совершенно секретно.

Напечатано в одном экземпляре.

6 января в 12.00 я заступил на пост и вёл наблюдение за домом № 10 по Литценбургерштрассе, где проживает Герда Хольман. С 12 часов она не покидала квартиру ни разу, не появлялась на улице, но после 15.00 трижды выглядывала в окно, высматривая что-то. В 16.00 возле её подъезда остановился автомобиль «мерседес-бенц» чёрного цвета с номером СС 952659. Из автомобиля вышел мужчина – высокий, русый, крепкого телосложения, одетый в серый плащ. Спустя две минуты я увидел его в окне квартиры Хольман. Несмотря на наступавшую темноту, окна не были зашторены, как того требуют правила затемнения. Правда, в комнате горела только настольная лампа, и её свет почти не был виден с улицы.

Мне удалось увидеть немного сквозь окно. В течение нескольких минут Хольман спокойно разговаривала с гостем. Когда он снял плащ, мне удалось разглядеть на лацкане его пиджака значок СС. Затем они скрылись из поля моего зрения, и появились в пространстве окна двадцать минут спустя.

За это время в подъезд вошло два человека – оба проживают в этом доме. Возле дома ненадолго останавливался велосипедист, что-то проверял в наброшенной через плечо сумке. Шофёр «мерседеса» ждал, не покидая машины.

Когда я снова увидел в окне Герду Хольман, она была заметно растрёпанная. Почти сразу она задёрнула плотные шторы.