Андрей Ветер - Белый Дух

Прихода ночи Белый Дух с нетерпением ждала и по другой причине: это было время, когда девушка давала волю своей неуёмной страсти…

Но наступили дни, когда Крапчатый Ястреб перестал проявлять интерес к своей белой жене. Она заглядывала ему в глаза, но он отворачивался. Когда же она пыталась навязать ему свои ласки, он возмущался и злился. Мари испугалась.

«Я в чём-то провинилась, – рассуждала она, – только не возьму в толк, что я сделала не так. Я каждый день со старухой чищу шкуры, каждый день мы с ней собираем ягоды, каждый день ходим за хворостом… Не понимаю, почему мужчины не занимаются заготовкой дров. Ведь женщинам трудно таскать такие тяжести…»

Однажды утром она услышала, как в разных концах лагеря запели мужские голоса. Затянул песню и Крапчатый Ястреб.

– О чём ты поёшь? – спросила она по-французски.

Муж не отозвался. Он словно не услышал её.

«Он злится на меня… Он делает вид, что не слышит меня… Как жаль, что я не понимаю их речи. Я должна скорее выучиться их языку…»

Крапчатый Ястреб стоял спиной к входу и привязывал к волосам чучело воронёнка, которое было на нём в день их первой встречи. Судя по тому, что он складывал перед собой оружие, он куда-то собирался.

– Ты уезжаешь?

Он не обращал на неё внимания.

«Почему он избегает меня?» – Мари едва не расплакалась.

Она не понимала, что Крапчатый Ястреб вовсе не охладел к ней. Причина его кажущегося равнодушия крылась в том, что он собрался в рейд против Вороньих Людей. Он пообещал соплеменникам вызволить из неволи похищенных из родного стойбища женщин. К военному походу всегда готовились, ревностно соблюдая множество установившихся веками правил, в числе которых было и строгое сексуальное воздержание. Индейцы свято верили в то, что совокупление с женщиной отбирало у воина значительную часть силы…

Мари не догадывалась об этом, поэтому серьёзно беспокоилась и заметно погрустнела. Когда Крапчатый Ястреб вышел из палатки, наряженный в боевую рубаху, разрисованную магическими символами, девушка снова попыталась заговорить с ним. Он повернулся к ней, скупо улыбнулся и поднял к груди два крепко стиснутых кулака.

– Держись, Белый Дух. Я не знаю, как долго продлится поход, – проговорил он и прижал один кулак к своей груди, другой – к её.

«Нет, он не злится на меня. Он по-прежнему тепло относится ко мне. Я чувствую это. Просто я ничего не понимаю в их обычаях».

Её внезапно охватило такое чувство любви к Крапчатому Ястребу, что она не удержалась и порывисто обняла его. Мужчина погладил её по плечам, легонько отстранил от себя и зашагал прочь, ведя коня на поводу. На тёмном крупе и на груди коня ярко выделялись пять жёлтых отпечатков ладони, поставленные для того, чтобы противник уже издали увидел, сколько врагов сразил Крапчатый Ястреб в рукопашной схватке. Также на груди коня виднелся нарисованный красный круг – туда однажды попала стрела в бою.

Крапчатый Ястреб остановился возле палатки, где уже собрались три десятка воинов. Мари Белый Дух успела заметить, что в это жилище никогда не заходили женщины. Похоже, там было место воинских сходок, оттуда часто слышались пронзительные песни, доносился бой барабана, туда всё время тайком заглядывали мальчишки, вытянувшись перед палаткой на животе и приподнимая нижний край её кожаного покрова.

– Хороший день для похода! – воскликнул Крапчатый Ястреб, воздев руки к небу, и вспрыгнул на своего скакуна. – Помните, братья, что мы с вами отправляемся не за лошадьми ненавистных нам Вороньих Людей, а чтобы испить их крови и отомстить за наших погибших друзей и родных. Мы заставим их людей рыдать! И мы возвратим к родному очагу наших сестёр и жён!

Старый Медвежья Голова ходил по лагерю с погремушкой и возвещал о выступлении военного отряда. Он перечислял участников похода по именам и просил соплеменников молиться за воинов. Вскоре отряд стремительно умчался, оставив после себя клубящуюся в утреннем солнце пыль.

– Что же будет теперь? – спросила вслух Мари, ощутив острое чувство одиночества. В Крапчатом Ястребе она видела уже не только своего покровителя, но и близкого ей человека. К своему огромному сожалению, она плохо понимала его, но ей было хорошо рядом с этим мужчиной.

Теперь, когда он уехал на неопределённое время, она почувствовала себя брошенной…

Часто по вечерам в стойбище слышался стук бубна, вокруг большого костра по кругу танцевали юноши и девушки, взявшись за руки. Мари смотрела на веселье туземцев со стороны, иногда усевшись на земле неподалёку от сходки, иногда – прямо из своей палатки, устроившись у входа. Её по-прежнему изумляло, что дикари умели улыбаться и смеяться; она уже вполне освоилась среди этих людей, но в душе продолжала считать их существами иного сорта, поэтому всякое проявление добродушия и иных вполне человеческих качеств всякий раз глубоко удивляло её, но вместе с тем внутренне сильно сближало с Черноногими. Было в этой жизни что-то по-настоящему родное и зовущее. Изо дня в день она всё меньше чувствовала себя посторонней.