Питер Джеймс - Пророчество

– Нет, я этого не знала; есть много вещей, которые я люблю, но не боюсь их.

Он погладил горгулью по голове, как кошку.

– Да? Например?

– Мои родители.

Он покачал головой:

– Ты любишь их только потому, что первое, чему ты научилась, – это бояться их. Любить и нравиться – разные вещи, Фрэнни. Нравиться может все, что угодно: прекрасный вид, красивая ваза, – но любить можно только то, что уважаешь. А уважая, в какой-то степени всегда боишься. – Он наклонился и, с некоторым усилием подняв горгулью, водрузил ее на место. – Чезаре Ломброзо сказал, что невежественный человек всегда поклоняется непонятному. А ты поклоняешься?

– Это что? Экзамен?

– Ну, скажи.

– Поклоняюсь ли я непонятному? Не знаю. К чему вы клоните? – Она внезапно подумала, не существует ли между Оливером Халкином и Декланом О'Хейром какой-то связи, о которой она не знала. Надпись на ярлычке тигра наводила на размышления. Может, Халкины покровительствовали музею или что-то в этом роде. Деклан старался предупредить ее? Отвратить от Оливера? Но это же смешно!..

Расхаживая по комнате, он держался с обычным самодовольством. В свои сорок с небольшим лет Деклан О'Хейр, страстно влюбленный в работу, имел внешность телевизионного ведущего. Он остановился и постучал пальцем по устрашающей маске:

– Знаешь, для чего воины надевали ее во время битвы?

– Чтобы напугать врагов.

Он одарил ее голливудской улыбкой:

– Нет, Фрэнни. Чтобы скрыть свой страх от врагов.

– Сегодня не самый подходящий день рассказывать мне о страхе, Деклан.

– Да? – Он вопросительно взглянул на нее. – Ты в порядке? Что у тебя с пальцем?

– Ничего, просто укололась.

– Ты выглядишь уставшей. Ах да, конечно. Я забыл. Похороны. Ужасно?

– Да.

– Западный способ смерти всегда такой. Но это отдельный разговор. Значит, сегодня мы жаждем свободы от страха?

Она кивнула.

Он уставился на посмертную маску.

– Ты хорошая девушка, Фрэнни. Настоящий исследователь; у тебя впереди большое будущее. Главное – это не пресытиться прошлым.

– Я и не собираюсь.

Он слегка встряхнул головой:

– Нет, нет. Я не имел в виду тебя.

Он провел рукой по щиту из крокодиловой кожи:

– Представляешь, как здорово, если мы могли бы проникнуть в прошлое? Засунуть что-нибудь типа этого в некую машину и снять энергетическое поле человека, который когда-то шел с ним в бой. Узнать его мысли, чувства, как он жил – все о нем.

– Да, наверно.

– Вот что для меня значит древности. Значат ли они то же самое для тебя?

– Неужели вы можете проникнуть в прошлое, глядя на эти предметы?

В его глазах читалось изумление.

– К сожалению, нет. Если бы я был медиумом, может, и смог бы. Есть люди, которые могут. Или, по крайней мере, утверждают, что могут. Поговори с Пенроузом, он разбирается в таких вещах.

– Пенроуз? – удивилась она.

Он скептически поднял бровь и еле заметно кивнул.

– Но я скажу тебе, что я думаю: мы, люди, помним все, что происходило с нами, все, что мы когда-либо видели и делали. Многое из этого нам недоступно и вспоминается только под гипнозом. Все здесь, но оно похоронено. Я верю, что предметы и места тоже имеют память; составляющие их атомы, субатомные частицы или что-то еще претерпевают изменения под влиянием всего того, что происходит рядом с ними. Наверняка возможно как-нибудь восстановить эти события.

– Вы хотите заняться этим? Найти способ? Изобрести машину, способную прочесть воспоминания?

– Нет, – произнес он улыбаясь и направился к двери. – Совсем нет. Я всего лишь простой археолог, копающийся в пыли в поисках старых костей, горшков и садовых гномов. – Он направился к выходу, неслышно ступая в своих туфлях на резиновой подошве, и Фрэнни помотала головой, в который раз отмечая его эксцентричность.

– Деклан! – крикнула она вслед.

Он остановился в дверях.

– Да?

– Там в шкафу есть маленькая бронзовая фигурка, индийская, XVIII века. Подарена в 1865 году Уильямом Халкином, четырнадцатым маркизом Шерфилдом. Есть какая-то связь между музеем и этой семьей?

Он уставился в пол, сцепив руки за спиной, и нахмурился.

– Мне кажется, они как-то связаны с Ост-Индской компанией. И они одно время были большими покровителями искусства.

Он снова двинулся к выходу, и Фрэнни поспешила за ним вдоль по коридору, затем вверх по лестнице, стараясь не отставать.

– Странный род эти Халкины. Половина из них сумасшедшие. Но это, как известно, бывает с большинством аристократов, – сказал он.