Михаил Март - Черная кошка в темной комнате

– И этот кто-то убрал ее?

– Возможно. Не берусь утверждать. Те, кого мы подозревали, сумели вывернуться, но находятся под пристальным контролем. В деле появились новые игроки.

Афанасьев потер свой чисто выбритый подбородок.

– Говорите, миллионы?

– В валюте, разумеется.

– Серьезный мотив. В коттедже было много картин. Они же не испарились?

– Вывезли все. Вопрос – кто? И куда? – сам себе задал вопрос Вербицкий.

– Краем уха я слышал о выставке, но не придал этому значения. Денис сам ходил туда с женой, мое присутствие не требовалось.

– Будет время подумать над этим ребусом, звоните мне в любое время. А заодно передайте привет Олегу. Для меня он недоступен.

– Его тоже можно понять. У меня к вам просьба. Дело, как я догадываюсь, старое, быльем поросло. Можете мне рассказать об истории с картинами?

– Начать надо с того, что Олеся Чебрец была в федеральном розыске, к ней подобрались на вытянутую руку, и тут она погибает.

– Муж наверняка знал об этом.

– Пока мне трудно судить. Свои соображения я оставлю при себе, если позволите, а историю картин могу рассказать.

Олег приехал к полковнику домой. Оба считали его квартиру самым безопасным местом для конспиративных встреч.

– Как встретил тебя Вербицкий, Максимыч?

– Передавал тебе привет. Письма твои он читал и понял ваши с Олесей отношения. Алиби Дениса лопнуло.

– Я ему с самого начала говорил об этом.

– Картины на стенах коттеджа помнишь?

– Мазня.

– Последние две были проданы на аукционе по два миллиона английских фунтов.

– Чушь! Ты о чем, Максимыч?

– Идем на кухню, попьем чайку.

Они прошли в скромно обставленную кухню, и полковник поставил чайник на плиту.

– Олеся миллионерша. Картины писала ее мать, а точнее отчим. В один прекрасный день отчим сгорел в своем доме. Дальше к делу подключилась мать Олеси. Ее судьба тоже кончилась печально. В итоге наследство досталось дочке. С правами на продажу арт-шедевров. За две недели до приезда в пансионат прошла выставка в Екатеринбурге. Олесю обхаживали богатые иностранцы, и проводились торги.

– Как узнал?

– Нашел выставочный зал. Разговаривал с директором. На выставку могли попасть люди с именными билетами. Один вечер, и все. В три ночи картины вывезли. А теперь ответь мне на один вопрос. Когда ты пришел к Олесе ночью, картины висели в доме?

– Мазня уже так примелькалась, что я не обратил внимания. Меня другой вопрос заботил.

– Жаль. Это важный.

– Но могу с уверенностью сказать, что на следующий день их не было. Пропал компьютер, я глянул на стену, там висела плазменная панель. Ее тоже на месте не оказалось. Стены голые, – это я запомнил.

– Мотив понятен?

– Денис.

– Из городской квартиры пропали все его фотографии. Олесины целы. Ты принес пленки?

– Принес.

Олег достал из сумки кассеты, диски и флешки. Максимыч позвал его в комнату. Включили компьютер и видеомагнитофон. Пусто. Ни фотографий, ни видеосъемки.

– Стерли сволочи!

– У меня та же история. Не совсем та же. Мои флешки выкрали.

– Значит, твои фотографии с моим ночным походом им должны еще пригодиться.

– Денис исчез. О своем отъезде он предупредил Вербицкого.

– Хочет выиграть время? – спросил Громов.

– Возможно. Что это дает? Возможность вывезти картины за кордон. Тут нет проблем. В России они не представляют художественной ценности. Я наводил справки. Профессора Матвея Ильича Остапенко не существует. Денис работает не один.

– Кто еще?

– Кассирша гуляла с парнем под окнами коттеджа в ночь убийства. Они видели, как я фотографировал. Это и стало причиной вызова меня в прокуратуру. Я нашел эту девчонку из супермаркета. Парня того она больше не видела.

– С неба свалился?

– Ходил к ней дня три. Говорил, будто местный. Он и привел девчонку к коттеджу. Подходящие кустики искали, а тут я нарисовался.

– Брось, Максимыч, каша получается. При чем тут кассирша?

– Нужен свидетель, такой, как я. На флешке есть кадры той ночи, и ты на них зафиксирован как главный персонаж. Не забывай об этом.

– С подставой все понятно, – махнул рукой Олег.

– Не все. Попади эти кадры в прокуратуру, тебе крышка. А я под присягой врать не буду. Снимал? Снимал.

– По-твоему целая банда работала, все себя засветили, а потом бесследно исчезли. Грубая работа, Максимыч.

– План четкий. Прокуратура в тупике. Дениса не за что объявлять в розыск, а ты висишь на волоске. Если сейчас мы не найдем ответов, потом будет поздно.