Питер Джеймс - Убийства в стиле action

– И правда, странновато, сэр.

– Честно сказать, – признался Хегарти, – если бы я сегодня не листал архивы, составляя для вас перечень, вряд ли сумел бы точно вспомнить.

– Похоже на подарок судьбы. Большое спасибо за сообщение. Не спросили, откуда они у нее?

Хегарти понизил голос, словно боясь, что его подслушают:

– Говорит, получила в наследство от тетки в Австралии, а потом познакомилась с кем-то в Мельбурне, кто посоветовал обратиться к специалисту.

– Именно к вам, не к кому-то в Австралии, сэр?

– Говорит, ей сказали, что в Великобритании или в Соединенных Штатах дадут лучшую цену. Вернувшись сюда к больной матери, она решила сначала ко мне обратиться. Завтра утром, в десять, придет показывать коллекцию. Думаю, тогда можно будет подробнее расспросить.

Брэнсон заглянул в заметки.

– Вы заинтересованы в приобретении?

Он мысленно видел, как дернулись веки Хегарти при ответе.

– Ну, как я понимаю, она спешит продать, а это наилучший момент для покупки. Мало у кого из дилеров имеются на руках деньги для такой коллекции – обычно их делят на аукционные лоты. Но я должен удостовериться, что марки сертифицированы. Не хочу расставаться с такими деньгами, чтобы ваши ребята стукнули в дверь через пару часов. Поэтому и звоню.

Конечно, Хьюго Хегарти не законопослушный гражданин, а прикрывает собственную задницу, подумал Брэнсон. Что ж, такова человеческая натура, вряд ли можно его упрекать.

– Как бы вы оценили примерную стоимость, сэр?

– Как покупатель или как продавец? – уточнил Хегарти еще осторожнее.

– С обеих сторон.

– Ну, полная каталожная стоимость по нынешним ценам составляет около четырех… четырех с половиной миллионов. Столько постарался бы получить продавец.

– Четыре с половиной миллиона фунтов?

– Да, фунтов.

Брэнсон изумился. Первоначальные три миллиона с четвертью, вложенные Лоррейн Уилсон, выросли еще на тридцать процентов, даже после предположительной продажи большого количества марок.

– А с точки зрения покупателя, сэр?

Хегарти начал скрытничать:

– Цена, которую я готов заплатить, зависит от товара. Надо разузнать поточнее.

У Гленна голова шла кругом.

– Вы с ней точно договорились на завтра?

– Да.

– Как ее зовут?

– Кэтрин Дженнингс.

– Она дала домашний адрес, номер телефона?

– Нет, не дала.

Гленн записал имя и фамилию, еще раз поблагодарил, разъединился. Пододвинул клавиатуру поближе, запустил программу, ввел имя Кэтрин Дженнингс.

Данные выплыли через пару секунд.

Октябрь 2007 года

Рой Грейс сидел на заднем сиденье серого «форда-краун-виктория» без опознавательных знаков, мчавшегося сквозь туннель Линкольна, и гадал, может ли путешественник с достаточно большим опытом опознать любой в мире город по шуму дорожного движения.

В Лондоне непрерывный рев бензиновых двигателей, выхлопы дизелей, а в Нью-Йорке преобладает совсем иное жалобное шипение нового поколения «вольво», регулярный стук покрышек, подпрыгивающих на выбоинах и трещинах в дорожном покрытии, автомобильные гудки.

В данный момент сигналит огромный грузовик позади.

Сидевший за рулем инспектор Деннис Бейкер махнул рукой в зеркало заднего обзора, сделав знак:

– Проваливай ко всем чертям, ослиная задница!

Грейс усмехнулся. Деннис не меняется.

– Слушай, придурок, я тебя спрашиваю, чего ты от меня хочешь? Чтоб я въехал на крышу какого-то хрена, который впереди тащится? Господи Иисусе!

Давно привыкший к стилю вождения своего приятеля следователь Пат Линч, сидевший рядом с Деннисом на пассажирском сиденье, без комментариев оглянулся на Грейса:

– Рад тебя снова видеть, старик. Давно не встречались. Давным-давно!

Грейс в душе согласился с ним. Эти ребята понравились ему с первой встречи больше шести лет назад, когда его послали в Нью-Йорк расспросить американского гея-банкира о его партнере, которого нашли задушенным в квартире в Кемптауне. Обвинений против банкира не выдвигалось, но он через пару лет умер от передозировки наркотиков. Грейс какое-то время работал над этим делом с Деннисом и Патом, и с тех пор они не теряют связи друг с другом.

Пат был в джинсовом костюме и бежевой рубашке поверх белой футболки. С веснушчатой физиономией и мальчишеской стрижкой он смахивал на потрепанного киношного крутого парня, хотя характер у него на удивление мягкий, заботливый. Начинал грузчиком в доках, отлично справляясь с работой при своей недюжинной силе и росте.