Питер Джеймс - Искушение

Джо посмотрел в глазок следящей за ними видеокамеры, записывающей их беседу и передающей ее в АРХИВ.

– Карен, Бог здесь ни при чем, – спокойно заметил он.

– Ах да! – саркастически воскликнула она. – Я же забыла. Бог – это АРХИВ.

Голос Джо отвердел:

– Однажды АРХИВ может стать гораздо умнее почитаемого тобою Бога.

– Ты никогда не должен так говорить, Джо.

– А что, собственно, такого в личности этого Бога? Тебе не кажется, что у него было достаточно времени, чтобы проявить себя? Так, может, компьютер сделает все лучше, чем Он, сохранит наши жизни и нашу планету?

Она медленно покачала головой:

– Я рада, что не лезу, как ты, в будущее, Джо. Когда я выходила за тебя замуж, ты был милым человеком, мечтавшим сделать что-то для всего мира. – Она безнадежно осматривала его одежду, собранную в чемодан.

– Я до сих пор мечтаю, дорогая…

– Просто ты хочешь жить вечно. А это не та технология, которая поможет улучшить мир.

– Карен, я не приемлю смерть. Человек должен бросить ей вызов, так же как самой природе. Ты и я привели Джека в этот мир. Я чувствую себя обязанным попробовать сделать этот мир лучше, чем он есть сейчас. Ты думаешь, боль и смерть – это хорошо?

– Такова воля Господа.

– До тех пор, пока она не касается тебя…

Она замолчала на миг.

– Я принимаю их как должное, Джо. Они – часть жизненного процесса.

– Ты действительно так считаешь? – спросил он. – Я не заметил, чтобы ты с готовностью принимала смерть, когда умер Барти. Я только увидел, что это поломало твою жизнь.

– Это неправда. – Она опустилась на кровать, будто у нее подкосились ноги.

– Да, да, правда. Я знаю, что правда. – Он тоже сел на кровать, обнял ее и крепко прижал к себе.

– Я люблю Джека, – сказала она. – И ты тоже.

– Конечно, дорогая. Я вас обоих люблю. – Джо погладил Карен по щеке. – А ты представь себе мир, в котором никто не потеряет своего первенца. К этому я и стремлюсь.

«И я хочу своими глазами его увидеть», – подумал он.

Джек, в разноцветной стеганой курточке, стоял в прихожей и недобро смотрел на отца.

– Папа, почему ты не едешь?

Джо опустился на корточки и крепко прижался к сыну.

– Папа присоединится к вам в выходные.

– В воскресенье мы уже полетим обратно! – Джек раскинул руки в стороны, как крылья, и зарычал мотором.

– Ну, я побуду с вами два дня. В любом случае ты хорошо проведешь время со своими кузенами, с Гови и Карлоттой. Ты с ними никогда не виделся.

Джек скис.

– Папа, почему ты не можешь поехать? Ты обещал, что в Шотландии мы пойдем на рыбалку.

– Все, – громко произнесла Карен, сбегая по ступенькам в прихожую. – Мы уже опаздываем, поспеши, ты взял шапочку, милый?

Джек надул губы:

– Зачем шапку, мамочка?

– В Шотландии будет холодно, она тебе понадобится.

Джо задержал руку сына и подмигнул. Разумные голубые глаза и серьезное выражение так напоминали Джо его отца. Джек всех любил, это иногда пугало Джо. Вероятно, мальчик слишком мало прожил, чтобы понять, что бывают плохие люди. А может, виноваты Джо и Карен, слишком ограждают его от мира.

Джо погрузил портплед Карен и сумку Джека в багажник маленького зеленого «ниссана». Джек забрался на заднее сиденье, держа в руке пластмассового динозавра. Джо помог ему пристегнуться ремнем. Затем через окошко водителя поцеловал Карен. На ней был бежевый спортивный костюм, заколотые с боков волосы придавали ей вид искательницы приключений. Она прекрасно выглядела, и Джо с острой болью подумал, что чуть не потерял ее. Несколько секунд она укоризненно смотрела на него, легонько поцеловала и коснулась пальцами его щеки.

– Постарайся приехать, – сказала она.

– Я постараюсь.

Карен пристегнулась и повернула ключ зажигания. Мотор неровно заработал. Джек повернулся и помахал отцу через заднее стекло.

Когда машина исчезла, свернув налево, на главную дорогу в сторону Гатуика, Джо сунул, чтобы согреться, руки в карманы вельветовых брюк и поспешил в дом. Он прошел на кухню и сделал себе чашку растворимого кофе.

День был холодный, сквозь кухонное окно виднелась покрытая корочкой льда лужайка. Джо взял «Таймс» и начал читать заметку о Боснии, испытывая, как и обычно, когда читал о войне, чувство гнева.

Он перевернул страницу, и в глаза ему бросился заголовок и маленькая заметка под ним.

«СТРАННАЯ СМЕРТЬ СУДЬИ

Вчера умерла судья Гермион Долримпл, зажатая дверью движущегося поезда метро на станции „Чансери-Лейн“.