Филипп Ванденберг - Восьмой грех

— Возможно, кардинал жутко боялся, что их отношения откроются. И я даже не хочу говорить, что значило бы это для государственного секретаря Ватикана. Можно также предположить, что Марлена шантажировала Гонзагу.

— Марлена никогда бы этого не сделала! — возмутился Мальберг.

— Кто знает? До сегодняшнего дня ты считал невероятным, что Марлена спала с кардиналом курии.

Лукас покачал головой. Он все еще сомневался в том, что у Марлены была связь с Гонзагой. Он просто должен был заставить себя поверить в это.

Будто издалека Мальберг услышал, как в замке поворачивается ключ. Он не видел в этом особого повода для паники. Только когда Лукас взглянул на Катерину, закутанную в скатерть, он выскочил с полотенцем на бедрах навстречу Барбьери.

Тот не смог сдержать улыбки. И когда Мальберг начал объяснять, что они до нитки вымокли под дождем и что их одежда сохнет, Джакопо ответил, что Лукасу нечего извиняться, и лукаво подмигнул.

Что касается Катерины, то она не сказала ни слова и лишь приветливо махнула Барбьери рукой. Джакопо растерянно взглянул на скатерть, которую использовали явно не по назначению.

— Я думаю, — сказал он после небольшой паузы, — что вы нашли прекрасное применение моему приданому.

Слова Барбьери разрядили пикантную ситуацию.

— Я не хочу вам мешать, — сказал Барбьери и вытащил из своей парусиновой сумки свернутую газету. — Я просто думал, что вас это заинтересует.

Лукас и Катерина переглянулись, пока Джакопо разворачивал газету. Он протянул ее Мальбергу со словами:

— В фонтане Треви вчера утром выловили труп мужчины.

— И что я должен делать? — спросил Лукас, не взглянув на газету.

— Его имя — Фредерико Гарра!

— Я такого не знаю. Очень жаль.

Барбьери понемногу начинал злиться:

— Разве ты не говорил, что возле дома маркизы тебе угрожал мужчина со следами сильного ожога на лице?

— Да, говорил.

— Может, тогда ты соизволишь взглянуть на фото в газете?

Мальберг пробежал глазами статью. Под заголовком «Труп в фонтане Треви» сообщалось о смерти пятидесятилетнего мужчины, тело которого обнаружили в одном из известнейших фонтанов мира. Его опознали как Фредерико Гарру. При вскрытии обнаружились старые ножевые и огнестрельные раны. Также было установлено, что Гарра, известный в криминальных кругах под, кличкой Обожженный, был задушен.

Мальберг смотрел на фотографию широко раскрытыми глазами. Сомнений не было: это был тот самый человек, с которым он договаривался встретиться у «Пьеты» Микеланджело.

— Что там? Говори же! — осаждала Катерина Мальберга.

Но он только покачал головой.

Приблизительно в то же время Соффичи ехал по разбитой грунтовой дороге на темно-синем «мерседесе». Из-за неприятной встречи с Моро и Абатом он опаздывал. Соффичи нервно поглядывал в зеркало заднего вида, проверяя, нет ли хвоста. Он опасался, что кардинал и его секретарь просто так не уберутся.

У монсеньора были смутные сомнения насчет Аницета. Даже если Соффичи и старался выглядеть самоуверенным во время их встречи, это была лишь бравада. Секретарь знал, что бывший кардинал действовал решительно и грубо, когда дело касалось его интересов.

В прошлый раз Соффичи хорошо подготовился к разговору с Аницетом и даже записал на бумажке предполагаемые фразы собеседника. Но вопреки его ожиданиям они быстро сошлись на двухстах пятидесяти тысячах долларов. Может, это ловушка?

Пока Соффичи, вцепившись в баранку, следил за тем, чтобы машина не съехала с узкой дороги, у него возникали все новые и новые сомнения, дорос ли он до Аницета, справится ли? Он, мелкий невзрачный помощник государственного секретаря, который всю жизнь только и делал, что исполнял приказы вышестоящих чинов, осмелился на такое…

На заднем сиденье, все еще запечатанный, лежал пакет с пресловутым содержимым. А рядом — конверт с рентгеновскими снимками. И за это — двести пятьдесят тысяч долларов?! Где хранит братство плащаницу Иисуса из Назарета?

«Что-то не так, — думал Соффичи, — что-то в этой ситуации не складывается». Они доставили плащаницу братству, так сказать, на дом, и при этом их жестоко шантажировали. Но все же непонятно, почему за клочок материи размером с почтовую марку эти люди готовы выложить такие деньги.

Кроме того, очень символичным представлялся Соффичи тот факт, что на узкой дороге, поднимавшейся к замку круто вверх, нельзя было ни разъехаться со встречной машиной, ни развернуться. Обрывистые откосы по краям дороги не позволяли сделать этого. Если бы у него была возможность, Соффичи, наверное, повернул бы назад и еще раз хорошенько все обдумал. Но тут было одностороннее движение, а значит, и единственный путь — наверх. Нет, убеждал себя Соффичи, все должно получиться!