Питер Джеймс - Умри завтра

– Линн! – воскликнул он с широкой улыбкой и неуклюже попытался чмокнуть ее.

Она столь же неловко уклонилась.

– Целый день только о тебе и думал. А ты, моя радость?

– Деньги принесли? – перебила она Окуму, поглядывая в окно, опасаясь, что кто-нибудь из коллег пройдет мимо, увидит.

– Как вульгарно говорить о деньгах во время романтического свидания!

– Поехали, – приказала она.

– Нравится машина? Развивает высокую скорость. Не «феррари», да? Пока нет. Но будет.

– Очень рада за вас, – бросила она. – Поедем?

– Дай сначала на тебя посмотреть. – Он повернулся, уставился на нее. – Ох, во плоти еще прекраснее, чем в мечтах!

Наконец, сжалившись, нажал на газ, и машина рванулась вперед. Линн оглянулась на заднее сиденье, увидела холщовый банковский мешок, схватила, положила себе на колени. Через секунду почувствовала на бедре хваткую сильную руку.

– Сегодня у нас будет чудный секс, моя сладость!

Остановились в длинной шеренге машин у светофора, и Линн заглянула в мешок, набитый пятидесятифунтовыми бумажками в перехваченных резинками пачках. Много.

– Все там, – заверил он. – Редж Окума человек слова.

– Не сказала бы по своему прежнему опыту, – отрезала она, осмелев в окружении многочисленных автомобилей. Вытащила одну пачку, быстро пересчитала: тысяча.

Рука продвинулась выше. Не обращая внимания, Линн пересчитала пачки: пятнадцать. Пальцы внезапно с силой протиснулись между ног. Она сжала колени, твердо оттолкнула руку. Она вовсе не собирается лечь с ним в постель. Только не за пятнадцать тысяч. Вообще ни за что. Надо как-то взять деньги и убраться отсюда. Ясно только, что это непросто.

– Едем в бар, моя сладость, – сказал Окума. – Потом будет романтический столик. Поужинаем при свечах и займемся прекрасной любовью.

Пальцы вновь поднажали.

Загорелся зеленый, проехали перекресток, свернули налево, поднялись на холм. Она крепко схватила его за руку, отбросила.

– С тобой я себя чувствую жутко сексуальным.

Через двадцать минут они сидели на террасе бара «Карма» на променаде брайтонского яхт-клуба. Несмотря на газовый обогреватель, Линн замерзала. Редж Окума пыхтел огромной сигарой, а она сидела, плотно запахнувшись в пальто, потягивая крепкое виски, которое, по его утверждению, должно ей понравиться – и действительно. С удовольствием выпила бы еще, но только в помещении.

За парой других столиков тоже сидели курильщики, в остальном открытая терраса, огражденная канатами, пустовала. Внизу на черной воде потрескивала на резком ветру оснастка яхт.

– Ну, моя красавица, – сказал Окума, поднося стакан к губам, – расскажи побольше о себе.

– Во-первых, скажите, откуда вам известно о болезни моей дочери? – холодно проговорила она, стараясь держаться отстранение.

Он затянулся сигарой, Линн почуяла вкусный крепкий аромат дыма. Навевает приятные воспоминания об отце на Рождество, когда она была маленькой.

– Красавица Линн, – с упреком сказал Окума звучным голосом, – это только кажется, что Брайтон и Хоув крупный город. Фактически он деревня. У меня был романчик с учительницей из школы, где учится твоя дочь. Вечером как-то заехал за ней и увидел тебя. Признал самой прекрасной женщиной, какую в своей жизни видел. Спросил, кто ты такая. Она рассказала. Я возжелал тебя еще сильнее. Ты такая заботливая. На свете мало заботливых людей.

На Кипре движение левостороннее. Поэтому страна стала прекрасным рынком для угнанных британских автомобилей. Есть, конечно, и другие страны, но на Кипре контроль самый слабый. Если ты хорошо поработал, спилив номера с мотора и рамы, искусно заменив их фальшивыми, сварганив документы, никаких проблем не возникнет. Влад Космеску давно усвоил, прислушиваясь к знакомым, что, если машина должна бесследно исчезнуть, ее надо отправить на Кипр.

Он не сентиментален, но, глядя, как любимый черный «мерседес» загружают в контейнер в ярком свете прожекторов на оживленном причале ньюхейвенского порта, почувствовал тоску и жалость. Затянулся в последний раз сигаретой, растоптал на земле окурок. В нескольких ярдах от него портовый кран поднял в воздух другой контейнер, понес к палубе судна. Раздался гудок – водитель подъемника вилял между ящиками, контейнерами, людьми и машинами.

Англия отлично ему послужила, в Брайтоне дела шли хорошо. Но для выживания, точно так же, как в азартной игре, необходима самодисциплина, умение уходить, пока ты впереди. После обнаружения затонувшей «Скуби» и тела Джима Тауэрса он в данный момент впереди всего-навсего на волосок. Еще день, и его здесь не будет. Остается сделать последнее дело. Завтра вечером он будет уже сидеть в самолете на Бухарест. Накоплен симпатичный объем наличных. Открывается масса возможностей. Можно остаться в Европе, хоть его манят другие места. Например, Бразилия, где, по общему утверждению, девушки сплошь красавицы, мечтающие потрудиться за рубежом на ниве секса. В Бразилии тепло. Тепло, красивые девушки и роскошные казино.