Пьер Буль - Фотограф [litres]

Спустя минуту-другую он все-таки направился в его сторону. За это время в его уме выстроился некий план, отвечающий одновременно и его желанию предотвратить это нелепое покушение, и его нежеланию каким-либо неуместным действием сбить себя с намеченного пути. Это смутное нежелание исходило из самых тайных уголков внутреннего мира Марсиаля и было связано с его принципом беспристрастности. Найти ему рациональное объяснение он пока был просто не в состоянии.

Как бы то ни было, но продуманный четкий план полностью вернул ему самообладание, и он с полуулыбкой подошел к другу.

– Какой черт занес тебя сюда? – спросил Эрст.

Марсиаль Гор не без доли лицемерия изобразил из себя несчастного человека. На самом же деле он испытывал в этот момент удовлетворение от гордого сознания, что это именно он управляет ходом событий.

– Да, можно и так выразиться. Какой черт меня занес сюда? Эта работа мне уже не по плечу.

Эрст посмотрел на друга с жалостью.

– Понимаю. Ты пришел сюда посмотреть, нет ли возможности сделать снимок церемонии… найти спокойный угол…

– Не бойся, скажи прямо: такой угол, где меня не раздавят и где я не потеряю последнюю оставшуюся у меня ногу. Но я отказываюсь от этой затеи. Я даже и пробовать не буду.

– Может, ты смог бы получить приглашение на один из этих балконов.

Гор печально покачал головой.

– Тебе хорошо известно, что на балконах будет такая же толчея, как и на площади. Повторяю тебе: я не приду. Инвалид, вот кто я такой. Буду утешаться, по своему обыкновению, с девушками для обложек.

Эрст, чувствительный к чужой боли, в эту минуту всей душой сочувствовал ему, но, зная его, остерегался открыто проявлять жалость. Он молчал, не зная, что сказать, чтобы еще больше не огорчить своего друга. Марсиаль Гор воспользовался паузой и снова заговорил, краем глаза следя за телохранителем, как рыбак, забрасывающий удочку на форель.

– Извини меня за мрачное настроение, но я злюсь всякий раз, когда выясняется, насколько я стал неполноценным… Представляешь, я все же нашел один уголок, конечно, слегка отдаленный, но там я был бы надежно укрыт от толпы. Возможно, никто о нем не догадается. Но только вот в чем дело! Нужно опять же быть достаточно здоровым, быть чуть ли не альпинистом, чтобы забраться на этот насест. А это тоже не для меня.

– Изолированный наблюдательный пункт, о котором никто не догадается? – спросил Эрст, и выражение его лица изменилось. – Где ты его здесь обнаружил?

– Это тебя интересует?

– Интересует ли это меня! Ты шутишь?

– И то верно. Я все время забываю о твоих профессиональных заботах и, конечно, не подумал о безопасности. Заметь, я не думаю, что это такое уж важное открытие, но если ты хочешь убедиться сам, давай завернем на эту вот улицу… Впрочем, даже не обязательно. То, что нас интересует, должно быть хорошо видно и отсюда. Сейчас посмотрим.

Гор увлек своего друга на церковную паперть и поставил его в самом центре, именно там, где, по его расчетам, будет стоять президент.

– Вон, смотри.

– Боже мой! – воскликнул Эрст с отчаянием в голосе. – Ты абсолютно прав.

Он заметил прекрасно различимый с того места, где он стоял, край строительных лесов, прикрытых брезентом.

– И никто не обратил на это внимания! – простонал охранник. – Инспекторы решили, что на этой улице нечего опасаться.

– Иногда от нас ускользают самые очевидные вещи, – тихо сказал Марсиаль. – Я часто это замечал. – И совершенно равнодушным тоном добавил: – Ты считаешь, что этот дом нужно взять под наблюдение?

– Клянусь тебе, что он будет взят под наблюдение, – прокричал телохранитель. Он вынул из кармана блокнот и принялся что-то лихорадочно записывать… – Старина, считай меня своим должником.

– Что ж, я рад, если в чем-то сумел тебе помочь, – таким же безразличным тоном заметил Гор.

– Я тебя за это отблагодарю… да, да, обещаю. Я предоставлю тебе возможность сделать необыкновенный снимок нашего дорогого президента, если тебя именно это интересует. Ты будешь там один, совершенно один!

– В самом деле? – заинтересованно спросил Марсиаль.

– И, возможно, даже раньше, чем ты думаешь. Мы вернемся к этому… Подумать только, ведь туда мог забраться кто угодно и спрятаться там, а мы бы даже не догадались. Этот насест никто из нас не заметил.

– Это часть моего профессионального навыка, – скромно усмехнувшись, сказал Марсиаль Гор. – Ведь фотограф должен видеть все. Нога вот плоха, а глаз у меня еще довольно хороший.