Иори Фудзивара - Праздник подсолнухов

— Ну что? Чем все закончилось?

— Я тебе потом позвоню. Сейчас нет времени. Тороплюсь в Токио.

Я вышел на улицу и глянул на часы. Семь. Солнце только что закатилось за горизонт, и небо было того редкого оттенка, какой можно увидеть лишь на стыке дня и ночи. Ночь началась с этой самой секунды. Что она мне принесет? Единственное, что не вызывает сомнений, — это то, что ночь действительно началась. Я побежал ночи навстречу.

— Сколько ехать до вокзала? — Шумно дыша, я запрыгнул в такси.

— Если без пробок, то минут тридцать.

Я умолял водителя поторопиться.

В такси оказался телефон, я снова набрал 104 и узнал номер отеля. Уж не знаю, к счастью или нет, но Мурабаяси оказался в номере.

Трубка мгновенно раскалилась от его воплей:

— Да ты знаешь, сколько времени заставил меня ждать?! Я и обед заказал в номер — боялся отойти. Что там у тебя?

Мне даже пришлось немного отвести трубку от уха, чтобы не оглохнуть от его криков. Воспользовавшись паузой, я ответил:

— Спасибо, что напомнили. Не успел сегодня пообедать.

— Чем же ты занимался?

— Да так, были кое-какие дела.

— Видел Тасиро?

— И его, и Сонэ с Сагимурой. Все звезды были в сборе.

— Что же все-таки произошло?

— Они убрались из Киото. Если хотите подробностей, немедленно рассчитайтесь за гостиницу и поезжайте на вокзал. Думаю, вы доберетесь быстрее меня.

Он раздумывал всего мгновение — видно, решил оставить выяснение отношений на потом.

— Во сколько поезд?

Я взглянул на часы:

— Первый после девятнадцати сорока. Встретимся у пятнадцатого вагона.

Все-таки он не сдержался и начал выкрикивать ругательства, но я без зазрения совести нажал отбой.

Мы с ветерком пронеслись по Каварамати-дори, пересекли мост Аоибаси. Вот уже и Камогава скрылась из виду. Там, на другом берегу, сейчас, наверное, потихоньку собираются влюбленные со всего Киото, совсем как в тот давний вечер.

На вокзал я прибыл в полвосьмого с небольшим. Подхватив продырявленный пиджак и наспех купив какую-то снедь в киоске, я бросился бежать по перрону. Ближайший поезд отправлялся в семь сорок одну, следующий будет только в восемь четырнадцать. В Токио он прибудет как раз к одиннадцати. Похоже, в вопросах железнодорожного расписания на Хараду нельзя положиться полностью. Едва я успел запрыгнуть в вагон, как двери захлопнулись прямо у меня за спиной.

Подождав, пока восстановится дыхание, я двинулся к пятнадцатому вагону. В вагонах с фиксированными местами почти не было свободных мест. Мурабаяси я нашел в тамбуре между четырнадцатым и пятнадцатым вагонами, взгляд его метал молнии. Завидев меня, он прошипел:

— Ошибочка вышла. В этом вагоне места занимают согласно билетам.

— В субботу, так или иначе, не будет свободных мест.

— Точно, — кивнул он, — даже фиксированные места почти все заняты. Пойдем поищем места в первом классе. Разницу я беру на себя.

— Не стоит, я специально выбрал этот вагон. Предлагаю постоять здесь до Токио. Или вам в вашем возрасте это тяжеловато?

На лице Мурабаяси отразилось изумление.

— Постой-ка, ты боишься посторонних ушей?

Я кивнул, разворачивая купленный в киоске сверток.

— Что это?

— Говорю же, не успел пообедать.

— И что у тебя здесь?

— Киотоский деликатес. Яцухаси [63] Яцухаси — киотоская традиционная сласть, в классическом варианте готовится из рисовой муки, сахара и корицы, но может также иметь начинку из бобов или другие наполнители. с клубникой. Будете?

— Не надо, — сухо ответил Мурабаяси, брезгливо глядя на то, как я поглощаю клубничный десерт.

— Так ты расскажешь мне свою историю?

— История слишком длинная, так что излагать буду в сокращении.

Я начал свое повествование с момента нашей встречи с Харадой на Токийском вокзале.

— Так этого парня зовут Харада? — после первой же фразы перебил меня Мурабаяси.

Похоже, ему известно куда меньше моего, однако эту мысль я решил оставить при себе. Когда я дошел до описания истории с плагиатом, он побагровел от возмущения:

— Что?! Значит, меня обчистили по его указке?!

— Да. Кстати, ваш дизайн оказался совершенно бесполезен, он не представляет никакой ценности. Это слова Харады, а не мои.

Мурабаяси набрал было воздух в легкие, чтобы заорать погромче, но взял себя в руки.

— Продолжай, — выдавил он.

И я продолжил. Я все говорил и говорил, сделав паузу лишь на несколько секунд, пока контролер проверял наши билеты. Даже в сокращенном варианте изложение получилось чудовищно длинным. Поначалу Мурабаяси прерывал меня какими-то вопросами, но в конце концов замолчал и лишь безмолвно внимал. Подумать только, он молча меня слушал! За время моего рассказа на его лице успела отразиться целая гамма чувств — от изумления до сомнения, но и сомнение наконец исчезло. Несколько раз на его лоб набегала тень, но я не взялся бы угадать, о чем он думал в тот момент. Я мог рассказывать бесконечно, однако пора было ставить точку, и я завершил свое повествование описанием отъезда грузовика с Тасиро. Об Эйко я умолчал.