Пи Трейси - Наживка

– И теперь твое дело – убить Джека.

– Правильно. Око за око. Не принимайте меня за неразборчивого убийцу. Я восстанавливаю справедливость, и это последний акт возмездия. Вас, мистер Пульман, я убивать не обязан и, разумеется, не хочу. Сначала вообще-то думал остаться в питомнике, помогать миссис Гилберт, может быть, даже на всю жизнь здесь устроиться…

Марти услышал за спиной шумный вдох Джека и с большим трудом сохранил бесстрастное выражение.

– …но когда вас тут увидел сейчас, сразу понял, что надеждой на будущее придется пожертвовать, надо просто выполнить миссию и исчезнуть. Охотно так и сделаю, мистер Пульман, чтобы сохранить вам жизнь. Только бросьте пистолет.

Марти, глядя прямо перед собой, нащупал, наконец, предохранитель кончиком пальца.

– Вы уже сделали выбор, мистер Пульман?

– Пожалуй.

– Черт побери, Марти, отдай проклятый пистолет! – завопил Джек, сорвавшись с дивана.

Марти слегка вздрогнул, и Джефф в тот же миг с поразительной быстротой и точностью выбил левой ногой у него из руки оружие. «Магнум» завертелся по полу, залетел под диван, с громким стуком ударился в стену.

Марти закрыл глаза. Копа с пятнадцатилетним стажем разоружил мальчишка. Будь все проклято, он вообще никого не способен спасти.

Ворота автомобильной стоянки перед питомником были заперты. К моменту прибытия Джино с Магоцци вдоль бровки тротуара уже выстроились четыре патрульные машины, еще две подъезжали по Лейк-стрит. Слава богу, ни огней, ни сирен. Петерсон свое дело знает.

К ним бежал Вигс, прикрывая клочки волос от дождя шляпой, затянутой пластиковой пленкой.

– Патрульная машина на стоянке. Двое ребят перебрались через живую изгородь, осмотрели. Никаких следов Беккера. Не знаю, надо ли было дальше искать. Петерсон велел ждать.

– Постой минуточку, – попросил Джино, вытащил сотовый, прикрыл от воды, набрал номер, прислушался. – Пульман по-прежнему не отвечает.

– Пошли, – бросил Магоцци. – Вигс, расставь по периметру всех людей, сколько есть. Мы заходим на территорию.

Сбросив в машине слишком шумные и неудобные дождевики, они с Джино двинулись вокруг участка, держась близко к изгороди, направляясь к проему в кустах у конторы. Гром и молнии чуточку утихомирились – вспышка-другая и далекий рокот каждую пару-тройку минут, – однако дождь по-прежнему хлестал, соревнуясь с сильными порывами ветра.

Господи Боже, молился не очень-то веривший в Бога Магоцци, пожалуйста, пусть Джефф Монтгомери будет не здесь, а дома, где Макларен и Лангер в этот самый момент защелкивают на нем наручники, пусть больше не будет трупов в жестокой войне, которой не видно конца.

Беккера нашли на клумбе в нескольких ярдах от двери конторы. Он лежал на спине с закрытыми глазами, дождь хлестал в молодое лицо, слева по голове текла кровь. Магоцци не понял, жив он или мертв. Крепко прижал пальцы к горлу, к сонной артерии, где должен биться пульс, почувствовал, но не понял, то ли это пульсирует кровь Беккера, то ли его собственная в кончиках пальцев.

Джино с сотовым телефоном со всех ног помчался к теплице, лихорадочно размахивая руками, подавая полицейским на стоянке сигналы, которые изучал в академии и думал, что напрочь забыл, а в это время Магоцци в одиночестве крался к конторе, где горел свет.

Сильный удар ноги Джеффа Монтгомери отбросил Марти на несколько шагов, сломал обезоруженную, безжизненно повисшую руку, в которой билась и трепетала боль.

– Мне очень жаль, мистер Пульман. Но это единственный способ спасти вашу жизнь.

Господи Иисусе, думал Марти, качая головой и беспомощно улыбаясь. Парень с таким же усердием хочет спасти ему жизнь, с каким хочет лишить жизни Джека. Невозможно понять столь причудливое, извращенное представление о долге и чести, о добре и зле. Но он все неожиданно понял.

Понял, что видит перед собой сейчас не одного Джеффа Монтгомери, а Мори Гилберта, Розу Клебер, Бена Шулера и, наконец, не в последнюю очередь, самого Марти Пульмана. Впервые за долгое время он почувствовал себя легко и свободно, взглянул на вещи прямо, увидел их четко и ясно.

– Слушай, Джефф. Я сам был на твоем месте, сделал то, что ты делаешь, и, поверь, это вовсе не акт справедливости.

Джефф недоверчиво и с иронией посмотрел на него.

– Вы не понимаете. Убивать по служебной обязанности – совсем другое дело.

– Я никого не убил по служебной обязанности.

Парень удивленно вздернул брови. Джек тоже.

– Что же вы сделали, мистер Пульман?