Rulez - Гарри Поттер и двойной капкан

Когда кажется, что все позади; будто хуже того, что уже произошло, быть не может, всегда случается нечто, что рушит твой мир, утягивая тебя в водоворот тягостей, бед и боли. Ты борешься, бьешься об эти огромные стены препятствий, разбивая себя в кровь, но ощущаешь, что сил с каждым ударом становится все меньше, а преград — больше.

И тогда в тебе рождается отчаяние; гнетущее душу чувство, так не похожее на все другие. Ты всегда был уверен в том, что все преодолеешь, чтобы достичь цели, чтобы победить судьбу, но в череде потерь и горя, ты прозреваешь, что был не прав. Ты понимаешь, что есть люди, гораздо могущественней, чем ты; у этих людей всегда будет то, чего нет у тебя.

Но за твоей спиной, вне времени и пространства, остаются две неведомые силы. Оказывается, что этим силам не помеха ни горе, ни потери, ни любые препятствия. Одна сила, так и не познанная человечеством за всю историю его существования, всегда напоминала людям, что только ей, природе, подвластно все на Земле. И лишь она правит миром.

А вторая сила, как оказалось, гораздо сильнее, чем сила природы. Она столь могущественна и молниеносна, что всякое существо на планете в любой момент может оказаться под ее властью. Ее сила незыблемо подчиняет себе людей, пересекая их судьбы, когда они меньше всего ждут этого от нее. И даже смерть иногда отступает перед ней, приклоняя колено; только любовь знает сама, когда ей появляться, и когда уходить.

Он шел по темному коридору Отдела Тайн, и его голова разрывалась от напряжения, а сердце билось где-то под горлом; пытаясь справиться с нарастающим отчаянием, он перешел с шага на бег, в надежде, что он еще успеет, у него хватит времени и сил. Как обычно, он миновал комнату с отблеском вечности и тиканьем часов и вошел в огромную комнату, уходящую ступенями вниз к старинной сводчатой арке. Гарри подошел к арке и прислушался — там, за черной завесой были слышны голоса, он был уверен, что там есть люди:

— Сириус? — позвал Гарри и напряг слух. Он был уверен, что слышал что-то в ответ.

— Гарри, я не думаю, что Сириус здесь, — послышался голос Гермионы.

Они вышли из комнаты с аркой и направились к той, в которой, Гарри был в этом уверен, находился его крестный. Они вошли в помещение с пола до потолка уставленного полками с какими-то сферами. Он побежал по одному из коридоров между стеллажами к ряду номер 97, он знал, что там должен будет увидеть едва живого Сириуса и Гарри должен его вытащить. Но Сириуса там не оказалось. Сердце Гарри сжалось от страха и отчаяния, в голове опять начался гул, и он не знал, что ему делать дальше. Гарри услышал, как его кто-то окликнул, и побежал на звук. Он бежал так быстро, как, наверно, никогда не бегал в своей жизни — он узнал в этом звуке не только голос своего крестного, он услышал шум битвы и подумал о самом худшем, — что он может опоздать…

Гарри буквально летел к сводчатой арке — там сражался Сириус с одним из Упивающихся Смертью — это была его кузина — Беллатрикс Лестрандж, Сириус смеялся ей в лицо:

— Давай, неужели это все, что ты умеешь?

Как в замедленной съемке Гарри увидел красный луч, вылетевший из палочки Беллатрикс. Сириус не успел увернуться, и красный луч поразил его прямо в грудь…

— НЕТ!!!

Гарри сидел на своей кровати, часто дыша и едва понимая, где он находится; его глаза застилал холодный пот, а слезы предательски старались перерасти в рыдания — он не мог себя сдерживать. Сердце вновь разрывалось от боли и тоски, как будто это снова произошло у него на глазах, и он вновь ощутил чувство вины.

Гарри вышел из комнаты, зашел в ванную и включил кран с холодной водой.

Надо успокоиться, — говорил он себе.

Гарри умыл лицо ледяной водой и посмотрел на свое отражение в зеркале.

Там появилось расстроенное, но очень симпатичное лицо юноши. Покрасневшие от слез глаза по-прежнему оставались ярко-зелеными; черные непослушные волосы, казалось, стали еще более непослушными; из-под челки над правой бровью все так же был виден шрам, как разряд молнии.

Гарри вернулся в комнату и подошел к раскрытому окну — занималось еще одно прекрасное утро теплого летнего дня. Он посмотрел поверх крыш соседних домов на первые лучи солнца; прохладный ветер ворвался в распахнутое окно и Гарри ощутил его дуновение всем телом — ветер снова потрепал его волосы и чуть дольше, чем положено, задержался на его лице, где еще не успели до конца просохнуть слезы. Гарри уговаривал себя успокоиться и постараться не думать о крестном — слишком тяжело было для него терять Сириуса во сне почти каждую ночь. Может быть по этому, Гарри засиживался за учебниками до глубокой ночи. Он заставлял себя отвлекаться от мыслей, разрывающих его душу; он должен научиться себя сдерживать.