Стиг Лapcсoн - Девушка с татуировкой дракона

— Это только начало.

— Откуда тебе известно о махинациях Веннерстрема в Польше?

— В девяностых годах я работал в Торговом банке. Угадай, кто проводил проверки для представителя банка в УПП?

— Вот оно что. Расскажи-ка.

— Значит, в двух словах все обстояло так. УПП получает от Веннерстрема объяснение. Составляются бумаги. Оставшиеся деньги возвращаются. Вернуть шесть миллионов — это было придумано очень ловко. Если кто-то появляется на пороге с мешком денег, которые он хочет тебе отдать, ты ведь, черт побери, ни за что не усомнишься в честности его намерений.

— Ближе к делу.

— Но, дорогой Блумквист, я ведь и говорю о деле. В УПП отчетом Веннерстрема остались довольны. Капитал, разумеется, отправился ко всем чертям, но к тому, как его вкладывали, никаких претензий не было. Мы просмотрели счета, трансферты и все остальные бумаги. С отчетностью всюду полный порядок. Я в это поверил. Мой шеф тоже. В УПП поверили, и правительству было нечего добавить.

— В чем же загвоздка?

— Вот теперь история принимает деликатный характер, — сказал Линдберг. Внезапно он как-то резко протрезвел и больше не казался пьяным — Поскольку ты у нас журналист, имей в виду, что это не для печати.

— Брось. Не можешь же ты сперва выдать мне информацию, а потом взять да и заявить, что я не имею права ею воспользоваться.

— Конечно могу. Но то, что я тебе рассказал, отнюдь не является тайной. При желании можешь пойти и ознакомиться с отчетом. Об остальном — о чем я еще пока не рассказал — ты тоже можешь написать, но при условии, что я там буду фигурировать в качестве анонимного источника.

— А, вот так? Но, согласно общепринятой терминологии, «не для печати» означает, что мне сообщили нечто по секрету и писать об этом я не имею права.

— Плевать я хотел на терминологию. Пиши, что тебе заблагорассудится, но я — твой анонимный источник. Договорились?

— Само собой, — ответил Микаэль.

— Ну ладно. Значит, вся история с «Миносом» разыгрывалась лет десять назад, сразу после падения Берлинской стены, когда большевики начали становиться добропорядочными капиталистами. Я был одним из тех, кто проверял Веннерстрема, и мне все время казалось, что в этой истории что-то нечисто.

— Почему ты ничего не сказал в процессе проверки?

— Я обсуждал это со своим шефом, однако зацепиться оказалось не за что. Все бумаги были в порядке, и мне оставалось только поставить свою подпись под отчетом. Но потом каждый раз, когда я натыкался на имя Веннерстрема в прессе, мои мысли возвращались к «Миносу».

— Ясно.

— Видишь ли, несколькими годами позже, в середине девяностых, мой банк вел кое-какие дела с Веннерстремом. По правде говоря, дела довольно крупные. И получилось не слишком удачно.

— Он надул вас на деньгах?

— Нет, не так грубо. Обе стороны на этом заработали. Проблема скорее в том, что… даже не знаю, как это объяснить. Сейчас я уже начинаю говорить о собственном работодателе, и мне бы не хотелось вдаваться в подробности. Однако меня поразило, насколько неблагоприятное общее впечатление от всего этого осталось. А в СМИ Веннерстрем изображается как великий экономический оракул и за счет этого живет. Доверие — его капитал.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду.

— У меня же сложилось впечатление, что этот человек попросту блефует. Никакими особыми экономическими талантами он не блистал. Напротив, в некоторых вопросах его знания казались мне невероятно поверхностными. У него было несколько действительно толковых молодых бойцов в качестве советников, но сам он мне откровенно не нравился.

— Ну и что дальше?

— Около года назад я ездил в Польшу по совершенно другому делу. Наша компания ужинала вместе с несколькими инвесторами из Лодзи, и я случайно оказался за одним столом с бургомистром. Мы говорили о том, как трудно поставить на ноги польскую экономику, и как-то само собой получилось, что я упомянул «Минос». Бургомистр некоторое время смотрел на меня с явным недоумением — будто он никогда и не слыхал о «Миносе», — а потом вспомнил, что было какое-то грязное дельце, из которого так ничего и не получилось. Он со смехом отмахнулся и сказал — цитирую: «Будь это все, на что способны шведские инвесторы, его страна вскоре бы совсем разорилась». Улавливаешь?

— Высказывание означает, что в Лодзи толковый бургомистр, но продолжай.