* * *
Такси проехало сквозь лабиринт холеных жилых высотных зданий, и Майк вышел у одного из аэровокзалов международного аэропорта Чанги. Интересно, кто-нибудь, кроме Гари, помнит его? Хотя, рассуждал Майк, подходя к стойке регистрации пассажиров, он, пожалуй, и сам никого там уже не узнает. Словно в подтверждение того, что он вернулся в мир, который покинул пять лет назад, девушка за стойкой вручила ему посадочный талон и объяснила, как пройти в зал вылета для пассажиров бизнес-класса.
В роскошном зале вылета прошлое обступило его еще более плотной стеной. Ожидая посадки, Майк увидел, как ему показалось, знакомые лица. «Това системз» вела деятельность и в Сингапуре, так что, возможно, это были его бывшие или будущие сослуживцы. Однако его никто не признал, и на время он погрузился в чтение журналов – «Эйшн Уолл-стрит джорнал», «Бизнес уик», «Экономист» и прочих изданий, о существовании которых он уже успел напрочь позабыть. На их страницах исследовались, сравнивались, сопоставлялись, анализировались и прогнозировались процентные ставки Федеральной резервной системы, индекс Доу-Джонса и сотни других показателей. Наряду с прежними показателями приводились и новые – для фирм, работающих в сфере электронной торговли и биотехнологии, и Майк вдруг осознал, что, сам того не желая, высматривает сведения о производителях полупроводников, листает страницы в поисках знакомых имен и названий.
Потом нахлынули воспоминания о Лиз, и печатные колонки расплылись перед глазами.
«Ненавижу это место! – вспомнил он ее слова. – Здесь все только и думают что о деньгах – изо дня в день! Вы, как свиньи, кормитесь из одного большого корыта».
И еще он вспомнил, как сам яростно обвинял ее в том, что она не понимает его.
«Я хочу вернуться на Восток!» – заявила она ему в тысячный раз, во всяком случае так казалось теперь, хотя тогда он ее просто не слышал. И вот в один прекрасный день, когда уже были исчерпаны все ресурсы – терапия, консультации специалиста по вопросам семьи и брака, цветы в качестве извинения за поздние возвращения домой и примиряющий секс, – Лиз так и сделала: вернулась на Восток. Развод они оформили, не встречаясь, по почте. Майк не представлял, где она теперь; знал только, что она вновь вышла замуж в Нью-Йорке, и у нее по крайней мере один ребенок.
И лишь когда они расстались, он понял, как она права. Но было поздно. А потом из-за неудачи с проектом «Занзибар» вся его карьера полетела к чертям.
Он взял расчет и уехал в другом направлении, надеясь забыть пережитый кошмар. Пару лет он беспробудно пил в Кэрнсе, [11] Курорт на северо-восточном побережье Квинсленда (Австралия), на берегу залива Тринити.
и только добравшись до Фиджи, начал постепенно приходить в себя. Ему понадобилось пять лет – пять лет одиночества или ни к чему не обязывающих интрижек, как с Жасмин, – чтобы признать: это он не понимал. Считал, что жена предала его, но на самом деле его предательство было куда более оскорбительным, поскольку, живя с ней, он всего себя отдавал другой страсти.
…Самолет взлетел вовремя. К подлокотнику кресла Майка крепился плоский экран, и он коротал время за просмотром фильмов, которые никогда не видел и о которых даже не слышал.
Промежуточная посадка в Гонконге. Майк погулял немного по залу нового аэровокзала – его пещерное нутро напоминало съемочную площадку какого-то научно-фантастического фильма, словно архитектор стремился воплотить тему безликости аэропортов, – затем вновь сел в самолет. Предстоял долгий перелет через Тихий океан до Сан-Франциско.
Майк спрашивал себя, что он должен чувствовать? Разве он летит не домой? А где его дом? Вырос он в Коннектикуте, но после смерти матери отец продал дом, в котором они жили, когда Майк был ребенком, и перебрался во Флориду. Брат, с которым они никогда не были близки, после его разрыва с Лиз вообще перестал с ним общаться. Как знать, может, в Далласе у него уже есть племянники или племянницы, которых он никогда не видел. При этой мысли Майк покачал головой. Какой у него дом, не известно, но уж точно там не будет загородных пикников и футбола.
– Наш новый сотрудник – холостяк, – сообщил Гари Фортино.
В Калифорнии время близилось к полудню. Пока Майк летел над Тихим океаном, пересекая международную демаркационную линию суточного времени, его персону обсуждали на совещании; оно шло в небольшом конференц-зале по соседству с комнатой, из окна которой двумя неделями раньше выбросился Лестер Дюшан.
Читать дальше