Ли Чайлд - Враг

– Уиллард уже добрался до тебя?

– Жду его с минуты на минуту.

– Передай ему, что дело Брубейкера завершено, – сказал я. – И скажи, что до тебя дошел слух, будто первая смерть не была результатом несчастного случая. Это окончательно испортит ему настроение.

Я повесил трубку и вернулся к клетке. Саммер вошла внутрь и стояла плечом к плечу рядом с парнем из арсенала. Они вместе изучали журнал.

– Взгляните сюда, – сказала она.

Указательными пальцами обеих рук она ткнула в две отдельные записи. Трифонов расписался за свой личный «штейр» 4 января, в семь тридцать вечера. А сдал его 5 января, в четверть шестого утра. У него оказалась крупная неуклюжая подпись. Он был болгарином. Я подумал, что он привык к кириллице и не слишком умело пользуется латинским алфавитом.

– Зачем он брал пистолет? – спросил я.

– Мы не задаем вопросов, – ответил парень. – Мы лишь делаем бумажную работу.

Мы вышли из ангара и направились в сторону казарм. Прошли мимо стоянки. На ней стояло сорок или пятьдесят автомобилей. Типичные солдатские машины. Совсем немного иностранных марок. Я заметил несколько обычных седанов не первой молодости, но по большей части это были пикапы и большие детройтские двухдверные машины; часть из них была выкрашена в «звезды и полосы», другие имели хромированные колеса и толстые шины. Здесь стоял лишь один «корвет», красный, в отдельном ряду. Возле него оставалось три свободных места.

Мы подошли к «корвету».

Ему было лет десять. Он выглядел безупречным как внутри, так и снаружи. Машину вымыли и тщательно протерли в последние день или два. Колеса казались идеально чистыми. Черные шины блестели. На стене ангара висел свернутый шланг. Мы подошли к машине и заглянули внутрь. Создавалось впечатление, что кто-то залил все внутри моющими средствами, а потом произвел влажную уборку, после чего тщательно пропылесосил. Это был двухместный автомобиль, но между сиденьями имелась небольшая полочка для вещей. Маленькая кабина. Маленькая, но достаточная для того, чтобы спрятать ломик. Саммер наклонилась и провела ладонью по днищу. Рука осталась чистой.

– Никакого песка на днище или крови на сиденьях.

– И никакой баночки из-под йогурта на полу, – добавил я.

– Он все вымыл.

Мы направились к воротам и заперли в «хаммер» пистолет Трифонова. Затем мы вернулись обратно.

Мне не хотелось привлекать адъютанта. Я намеревался вывести Трифонова отсюда до того, как кто-нибудь поймет, что происходит. Поэтому мы прошли через кухонную дверь столовой, я нашел стюарда и попросил разыскать Трифонова и провести его через кухню под каким-нибудь предлогом. Потом мы вышли наружу и стали ждать на холоде. Через пять минут появился стюард и сказал, что Трифонова в столовой нет.

Тогда мы отправились в казарму. Наткнулись на солдата, вышедшего из душа, и он объяснил нам, где искать Трифонова. Мы прошли мимо пустой комнаты Карбона. Там было тихо, у нас сложилось впечатление, что никто туда не входил. Трифонов жил через три двери от него. Мы подошли к его комнате. Дверь была открыта. Он сидел на постели и читал книгу.

Я не знал, чего ждать. Насколько мне известно, у Болгарии нет своих войск специального назначения. Элитарные части редко встречались в армиях Варшавского договора. В Чехословакии имелась неплохая воздушно-десантная бригада, в Польше – воздушно-десантные и военно-морские дивизионы. Советский Союз мог похвастать крутыми подразделениями десантников. В остальном в Восточной Европе все вопросы решались числом. Достаточно бросить в бойню огромное количество тел, и рано или поздно вы одержите победу, если считаете две трети своих людей расходным материалом. А они считали именно так.

Так кем же был этот парень?

Части специального назначения НАТО уделяли огромное внимание отбору, подготовке и выносливости своих солдат. В них входили парни, которые могли пробежать пятьдесят миль в полной экипировке. Они могли целую неделю перемещаться в горах почти без сна и отдыха. В результате элитные войска НАТО состояли из жилистых невысоких парней, похожих на бегунов-марафонцев. Но болгарин оказался огромным. Таким же крупным, как я. Возможно, даже крупнее. Около шести футов и шести дюймов. И весил он примерно двести пятьдесят фунтов. Он брил голову. У него было большое квадратное лицо. В зависимости от освещения оно могло казаться либо слишком простым, либо весьма привлекательным. Однако сейчас лампа дневного света, горящая в его комнате, была к нему безжалостной. Он выглядел усталым. Глубоко посаженные глаза показались мне проницательными. Пожалуй, он выглядел на пару лет старше меня и ему недавно перевалило за тридцать. Я обратил внимание на огромные руки Трифонова. На нем была новенькая полевая форма без имени, звания и части.