Джон Гришэм - Апелляция

Вместо этого Рацлаф произнес не самым убедительным образом:

— Юристы говорят, у нас хорошие шансы при апелляции.

— О, это просто замечательно. В настоящий момент я действительно доверяю мнению юристов. Где вы нашли этих клоунов?

— Они лучшие в своем деле, поверьте мне.

— Разумеется. И давайте расскажем журналистам, что мы просто бьемся в экстазе от перспектив апелляции, и тогда, быть может, наши акции завтра не рухнут. Ты это имеешь в виду?

— Это можно устроить, — сказал Рацлаф.

Два других юриста смотрели на стеклянные стены. Кто желает прыгнуть первым?

Один из мобильников мистера Трюдо зазвонил, и он схватил его со стола.

— Привет, солнышко, — произнес он, вставая и отходя в сторону.

Это была третья миссис Трюдо, его последний на текущий момент трофей, до безобразия молодая женщина, которую Рацлаф и все остальные сотрудники компании старались избегать, чего бы им это ни стоило. Ее муж что-то прошептал, а потом попрощался с ней.

Он подошел к окну, возле которого расположились юристы, и устремил взгляд на сверкающие башни небоскребов.

— Бобби, — спросил он, не отводя глаз от окна, — ты знаешь, откуда присяжные взяли цифру тридцать восемь миллионов, когда назначали штрафные выплаты?

— Не совсем.

— Конечно, не знаешь. За первые девять месяцев этого года «Крейн» в среднем получала прибыль в размере тридцати восьми миллионов в месяц. Кучка глупых деревенщин, которые все вместе и ста тысяч за год не зарабатывают, сидят там и, как боги, отбирают добро у богатых и раздают бедным!

— У нас еще есть деньги, Карл, — заметил Рацлаф. — Пройдут годы, прежде чем они перейдут в другие руки, если это вообще когда-нибудь случится.

— Прекрасно! Так давайте бросим все на съедение волкам, глядя на то, как наши акции летят в тартарары на бирже.

Рацлаф замолчал и обмяк в своем кресле. Два других юриста и слово боялись произнести.

Мистер Трюдо нервно мерил шагами кабинет.

— Сорок один миллион долларов. А сколько еще заведено дел, а, Бобби? Кто-то вроде говорил двести-триста? Что ж, если сегодня с утра их было триста, то завтра утром будет три тысячи. Каждый болван в южном Миссисипи, у которого выскочил герпес на губе, заявит, что отведал колдовского зелья из Баумора. Все никчемные нахалы с юридическим образованием уже едут туда, чтобы поймать клиентов на крючок. Такого не должно было случиться, Бобби. Ты же мне обещал!

Рацлаф хранил заключение под замком. Документ составили восемь лет назад под его наблюдением. Оно включало больше сотни страниц, на которых в самых страшных подробностях описывались противозаконные действия компании по выбросу токсичных отходов на заводе в Бауморе. В заключении отмечались и тщательные попытки компании скрыть факт загрязнения, и обмануть агентство по защите окружающей среды, и купить всех политиков на местном, штатном и федеральном уровне. В нем предлагалось провести секретную, но эффективную очистку загрязненных территорий, затратив около 50 миллионов долларов. А еще в нем явно прослеживался отчаянный призыв ко всем, кто его читал, остановить выброс отходов.

И — это самое важное на данный нелегкий момент — в нем прогнозировалось, что когда-нибудь в зале суда будет оглашен неблагоприятный вердикт.

Лишь благодаря везению и явному пренебрежению правилами гражданского судопроизводства Рацлафу удавалось скрывать от всех это заключение.

Мистеру Трюдо копию заключения предоставили восемь лет назад, хотя теперь он и отрицал, что когда-либо его видел. Рацлафа так и подмывало достать заключение и прочесть вслух несколько избранных абзацев, но опять же он слишком ценил свою работу.

Мистер Трюдо подошел к столу, опустил ладони на итальянскую кожу, бросил гневный взгляд на Бобби Рацлафа и сказал:

— Клянусь тебе, этого никогда не произойдет. Ни цента из нашей прибыли, которую мы зарабатывали таким трудом, не попадет в руки этих деревенщин, что живут на стоянке для трейлеров.

Три юриста уставились на своего босса. Его глаза сузились и сверкали, он словно дышал огнем. В конце концов мистер Трюдо сказал:

— Даже если мне придется довести нас до банкротства или поделить капитал на пятнадцать частей, клянусь могилой моей матери, что ни цента из денег «Крейн» не попадет в лапы этих хамов.

И, дав такое обещание, он прошел по персидскому ковру, снял с вешалки пиджак и покинул кабинет.

Родственники отвезли Дженет Бейкер обратно в Баумор — ее родной городок в двадцати милях от здания суда. Она еще не оправилась от шока и, как всегда, чувствовала себя немного сонной от успокоительного. Ей совсем не хотелось смотреть на толпу и притворяться, что она празднует победу. Эти цифры, несомненно, означали полный успех, но вердикт ознаменовал собой конец долгого и тяжелого пути. А ее муж и маленький сын так и не воскресли из мертвых.