Майкл Грубер - Долина костей

— Мистер Заброн, — возразил Паз, — боюсь, сейчас вам придется уделить время нам. Скорее всего, вы были последним, кто разговаривал с пострадавшим, перед тем как он был убит, и мы не можем исключить того, что причиной смерти стал состоявшийся в этом кабинете разговор. Может быть, нам стоит поехать в город…

Эта ремарка привлекла несколько больше внимания Заброна, хотя они видели, что он напрягает периферийное зрение, дабы следить за мигающими цифрами и графиками, причем одновременно и на компьютерном дисплее, и на мониторе, настроенном на Си-эн-эн.

— Нет, не стоит. И поверьте, мне трудно представить, чтобы из-за этого могло произойти убийство: сделка-то, по нашим понятиям, незначительная. Дайте-ка взглянуть, сколько я заплатил… — Он нажал несколько клавиш. — Да. Двадцать девять долларов сорок центов за баррель. Базовая цена, минус комиссия, минус гонорар, минус страховка — итого триста три миллиона пятьсот тридцать три тысячи долларов семьдесят шесть центов, сумма, которую я перевел на номерной счет в банке. На Джерси.

— Где это, Джерси? — спросил Моралес.

Заброн посмотрел на него со значением.

— Джерси и есть Джерси. Это остров в Ла-Манше, где не действуют законы никакого государства и банки работают по упрощенным правилам.

— Что-нибудь еще? — спросил Паз. — Какое-нибудь указание на то, какие у него были планы, другие намеченные встречи?

— Нет.

— Какие-нибудь упоминания о женщине по имени Дидерофф?

— Нет. Понимаете, детектив, в разгар делового дня…

— Ладно, понятно. А о чем он еще говорил?

— Видите ли, мы с ним не вели светской беседы. Боюсь, он не был приятным малым, хотя то же самое можно сказать о многих людях, занятых нефтяным бизнесом. Особенно, уж не обессудьте, об африканцах.

— А почему это так, сэр? — добродушно поинтересовался Паз. — Если позволите спросить.

Похоже, что этот вопрос застал Заброна врасплох. Он облизал губу и, запинаясь, выдавил:

— Они… они… я никого не хочу обидеть, офицер.

— Не беспокойтесь, мистер Заброн, я как раз не африканец. Продолжайте. Они — что?

— У них нет… нет идеи общественной собственности. Если человек контролирует что-то, это его личное, как башмак или дом, принадлежит ему и его семье, клану или племени. Народ, нация — для них это просто фигура речи. Должен признаться, что мои соотечественники и сами погрязли в коррупции, но у нас есть хоть какие-то ограничения. Взятки взятками, откаты откатами, но у нас не считают нефть частной собственностью министра нефтяной промышленности и его друзей. А в Нигерии, в Судане дело, похоже, обстоит именно так. Мне кажется, что этот мистер аль-Мувалид имел связи, позволившие заправить этот танкер некоторым количеством казенной нефти, которую он продал как свою собственную. Но вы спросили, о чем мы беседовали? После заключения сделки он слегка расслабился. Я угостил его выпивкой, и он сделал намек.

— Что за намек? — заинтересовался Паз.

— Если можно так выразиться. Он спросил меня, что бы случилось, если бы обнаружилось новое месторождение, раз в пятьдесят превышающее по запасам Видху, Кордофан и Адар Тел, вместе взятые, а это, как известно, основные нефтеносные районы Судана. Я сказал ему, что немедленного воздействия на наличный рынок это бы не оказало по той причине, что запасы запасами, но транспортировка нефти из Судана весьма затруднительна. Суданская нефть отличается высоким содержанием парафинов и требует подогрева, пропускная способность хартумского нефтепровода невелика, и почти все месторождения находятся на юге страны, то есть ее транспортировка должна осуществляться через территории, охваченные гражданской войной. Однако при наличии таких запасов…

— О чем мы здесь говорим? — прервал его Моралес. — О Саудовской Аравии?

Собеседник ответил снисходительной улыбкой.

— Что вы, конечно нет. Саудовская Аравия — это игрок высшей лиги, она вне конкуренции. Судан же в настоящее время мелкий производитель. Его предполагаемые запасы оцениваются цифрой порядка шести десятых миллиарда баррелей: пустяк по сравнению с тридцатью миллиардами только разведанных запасов Ливии или иракскими… впрочем, кто нынче возьмется сказать что-то определенное об Ираке? Где-то от ста двенадцати до двухсот двадцати миллиардов баррелей. Так что я сказал ему: если умножить шесть десятых на пятьдесят, вы попадете в одну категорию с Ливией, а это уже очень серьезный класс, так что в перспективе такое открытие повлечет за собой серьезные перемены не только на наличном нефтяном рынке, но и на геополитическом уровне.