Майкл Грубер - Долина костей

На самом деле подбросить ключ и цифровой код заодно с порнушкой было плевым делом по сравнению с затеей подменить весь имевшийся в доме транквилизатор либриум, высыпав из каждой долбаной капсулы во всех баночках снотворный порошок и насыпав туда кукурузного крахмала. На это потребовалось много времени. Матушка, надо думать, почувствовала себя несколько странно, когда, по прошествии стольких лет, вдруг вернулась к реальной жизни, и теперь, без воздействия привычного средства, никак не могла заснуть под раздражающий скрип качалки и тихий, вкрадчивый голос, читавший «Ветер в ивах» в комнате ее драгоценной малышки. Она налегала на выпивку, но вы знаете, что алкоголь не оказывает такого снотворного воздействия, как либриум, и, кроме того, он не подавляет приступов немотивированной агрессии. А напротив, частенько их вызывает. Напившись, мамаша всегда слетала с катушек, это все Буны знали, поэтому она и старалась сгладить воздействие бухалова, заедая его успокоительным.

Я притормозила у кухни, крикнула Бобби Энн: «Это ты во всем виновата!» — и подхватила собранную заранее сумку. Когда послышался вой полицейских сирен, я села на свой велик и покатила к Хантеру рассказать ему, что нам нужно сделать.

Кабинет психотерапевта выглядит просторным и светлым, стены покрыты серовато-коричневой рисовой бумагой, оживляемой несколькими картинами и гравюрами на морскую тематику: парусные корабли и виды тропических побережий соседствуют с дипломами и почетными грамотами в аккуратных рамках и с заключенной под стекло моделью яхты. Из обстановки в помещении выделяются письменный стол красного дерева, стандартная кожаная кушетка, кожаные же кресла и длинный жертвенный столик из розового дерева, уставленный образчиками гаитянского и кубинского народного искусства — статуэтками святых и демонов.

Микки Лопес с радушной улыбкой выходит из-за своего письменного стола и крепко обнимает Лорну, целуя ее в обе щеки. Чтобы принять эти поцелуи, а с ними раздражающий запах туалетной воды «Acqua di Parma», ей приходится наклониться, ибо он приземистый и коренастый. Микки, глядя на нее, прямо-таки лучится, и она улыбается в ответ. Почти без акцента он говорит, что она выглядит потрясающе. Нет, акцент, конечно, есть — достаточный, чтобы его услышать, причем испанский, а не хваленый центральноевропейский, но для Майами это совсем неплохо. Она говорит ему, что он совсем не изменился, да так оно и есть: все тот же красивого покроя костюм из гладкой, блестящей ткани, белая шелковая рубашка и каштанового оттенка галстук, все в стиле Манхэттен. Микки Лопес поразительно похож на покойного премьер-министра Израиля Давида Бен-Гуриона — резко очерченное, решительное лицо, буйная шапка седых волос вокруг высокой блестящей лысины. Он объясняет это тем, что все психоаналитики вызывают из недр подсознания своего собственного еврея, и его «внутренний еврей» именно таков. Она консультировалась с ним на протяжении двадцати месяцев, но прервала эти сеансы в прошлом году.

Здесь же стоит и Говард Касдан, который, напротив, сам наклоняется, чтобы приветствовать ее рукопожатием и поцелуем в щеку, дружеским поцелуем, продолжающимся слишком долго, целых сорок садистских миллисекунд, заставляющих ее физически ощутить удар феромонов. Доктор медицины Говард Касдан психиатр совсем другого типа. Обычная для него куртка от «Хьюго Босс» из льна с шелковой нитью надета поверх черного свитера с высоким воротом, что прекрасно сочетается с черными слаксами и блестящими плетеными итальянскими мокасинами. Ученый, исследующий тайны сознания, вот он кто, этот доктор Касдан. Его темные глубокие глаза под густыми бровями она про себя всегда называла «проникающими в душу», и это впечатление столь сильно, что ей приходится отвести взгляд к верхушкам пальм, покачивающимся за зеркальными стеклами окон.

После того как все заняли свои места, Микки заводит разговор о непомерных суммах, вкладываемых в содержание этой чертовой яхты, которую, наверное, придется продать, и Говард, лодка которого на пять футов длиннее лодки Микки, говорит ему, что это чушь собачья: все в городе знают, что Микки Лопес богат как Крез. Лорна не особо интересуется яхтенным делом. То есть против выходов в море она ничего не имеет, но вот разговоры на тему ее раздражают, потому что, как она говорит Шерил, тоже не яхтсменке, «лодка ведь не человек, что о ней болтать». Впрочем, через несколько минут разговор сходит на нет.