Майкл Грубер - Ночь Ягуара

— Он просто хочет заполучить информацию, приятель. Я сообщу ее ему, и он не развоняется.

— А если развоняется, можно, я заберу твои сапоги?

Раскон инстинктивно глянул вниз на свои сапоги тонкой работы с серебряной отделкой, выругался себе под нос и, тяжело ступая, поплелся к машине, сопровождаемый тихо хихикающим Иглесиасом.

Они сели в свой фургон. Раскон хотел включить радио и поднять окна, чтобы не залетали москиты, но Иглесиас сказал нет, отчасти чтобы позлить его и показать, кто здесь главный, а отчасти чтобы посмотреть, что будут делать американцы. Он, конечно, представлял себе, чем они займутся, но хотел понаблюдать за этим.

Все было, как ожидалось: американцы залезли через боковую дверь в свой «фольксваген», он слегка просел на рессорах, а потом начал ритмично раскачиваться. Все его окна были открыты, и вскоре легкий ветерок донес до двух наблюдателей тяжелое пыхтение, потом серию отрывистых, высоких женских восклицаний и отчетливый мужской стон.

— Она сейчас кончает, эта маленькая шлюха, — кисло сказал Раскон. — А я этого слышать не могу, у меня яйца болят.

В подтверждение своих слов он помассировал названную часть тела.

— Эй, если тебе вздумается дрочить, выйди из машины, — буркнул Иглесиас.

— iPela las nalgas! Гладкие ягодицы!

— Когда мы вернемся, попроси Торреса показать тебе его прекрасную белую задницу.

— iCallate, cabron! Заткнись, козел! — рявкнул Раскон. — Вот увидишь, до того, как мы покончим со здешними делишками, я эту девку все равно трахну.

— И снова я желаю тебе удачи, приятель, — сказал Иглесиас. — А пока… Слушай, они собираются заняться этим опять!

Подумав немного, Пруденсио Мартинес тянется к заднему сиденью и тормошит дремлющего там человека.

— Что случилось? — спрашивает тот.

Его зовут Рафаэль Алонсо Торрес. Он стройный и молодой, самый молодой из тех, кого привез с собой Мартинес, голодный и агрессивный малый из района боен Кайли, которому черт дал миловидное, ангельское личико. Глядя на него, Мартинес словно видит себя двадцать лет тому назад.

— Хорош дрыхнуть, — говорит Мартинес. — Ты достаточно поспал. Иди в дом. Сядешь в кресло, которое я тебе показывал. И не спи, будь начеку.

— А как насчет Гарсии и Очоа? — спрашивает парень, зевая и потягиваясь.

— Гарсия на кухне, а Очоа следит за задней дверью. Мне нужно, чтобы ты находился на том этаже, где у них спальни.

— Что-то случилось?

— Нет, все тихо, но мимо проезжала машина, и мне это не понравилось.

— Машина?

Мартинес смотрит на него.

— Эй, cabron, давай двигай! И, Рафаэль, позаботься, чтобы телефон был включен.

Торрес выходит из фургона, идет к задней двери дома, стучится, и Бенино Гарсия впускает его. Они обмениваются несколькими словами, и Гарсия возвращается на кухню смотреть телевизор горничной. Торрес проходит к главному фойе и оттуда поднимается по лестнице на второй этаж. Здесь находятся четыре спальни, каждая с ванной, а в задней части дома также есть комната, которую мистер Кальдерон использует в качестве кабинета или домашнего офиса. Торрес занимает позицию в кресле между дверью в эту комнату и дверью в хозяйскую спальню. Кресло неудобное, и он тихонько чертыхается, когда садится в него, но особо не ерепенится. По сравнению со многим, чем ему приходилось заниматься, это очень легкая работа. Ну а спать он может где угодно.

В отличие от своего клиента Йойо Кальдерону сегодня ночью не спится, как не спится уже много ночей, больше, чем он может припомнить. Это продолжается недели, а то и месяцы.

Нет, думает он, это началось примерно в то время, когда погиб Фуэнтес, может, чуть позже, когда вдруг дельце с Паксто начало тухнуть. Он приписывает эту бессонницу стрессу, хотя скрупулезно следует всем советам по снижению стрессовой нагрузки, какие вычитывает в журналах по бизнесу и фитнесу. Беда в том, что в этих, в общем-то весьма полезных, журналах ситуация с ночными кошмарами вообще не рассматривается. Успешные американские бизнесмены не упоминают о своих снах и даже не признаются, что они им снятся. Разве что фигурально, в том смысле, что они видят во сне грандиозные планы по дальнейшему развитию и процветанию своих компаний.

Кальдерон — образованный человек, и он знаком с идеями, лежащими в основе психотерапии по Фрейду. Сны, особенно повторяющиеся, имеют глубокий смысл, это сигналы, указывающие на подавление неприемлемого желания. Он сам сверился с книгами, потому что книг на тему о том, как развить в себе самоуважение, у его дочери пруд пруди. Он тайком заглядывает в них, но все, что там написано, кажется ему мусором. У него никогда не было проблем с самоощущением. Чуть больше месяца назад Йойо Кальдерон ощущал себя одним из лучших людей Майами. Он мужчина приятной наружности, решительный, сексуально состоятельный, богатый и продолжающий богатеть, порядочный муж и отец, щедрый ко всем своим многочисленным любовницам, человек слова, когда имеет дело с равными себе, филантроп по отношению к нуждающимся, человек, уважаемый в обществе, и уж конечно, не собирающийся обращаться к чертову психиатру. Это исключено, хотя он и просил семейного доктора выписать ему «Ксанакс» для снятия стресса. Полмиллиграмма перед сном — такова рекомендованная доза, но сегодня он принял три миллиграмма в надежде, что не увидит этот сон.