Майкл Грубер - Ночь Ягуара

Новый заказ, новый, новый — только около двух тридцати темп начал замедляться, потом звуки стихли, на гриле осталось две или три порции, и все закончилось. Паз подошел к раковине, ополоснул водой лицо и двумя глотками осушил банку ледяного пива.

— Папа?

Паз поднял глаза и увидел, что его дочурка переоделась для обеденного зала — теперь она была в черной юбке до пола, пышной, со множеством складок, белой блузке с бэйджиком, на котором крупными буквами было написано «АМЕЛИЯ», и с ярко-красным цветком в светло-каштановых волосах. Маленькая хозяюшка. Этот образ, как и костюм, придумала ее abuela, бабушка, и замысел себя оправдывал: некоторые особо эмоциональные посетители падали на колени, ну а уж начать привередничать при виде такого ангелочка мог бы разве что самый никудышный клиент.

— Дядя Тито сказал, что ему нужно с тобой поговорить, — сообщила девочка, — восьмой столик.

Она ушла. Паз застегнул поварскую куртку, велел Иоланде следить за грилем и последовал за ней.

Обеденный зал «Гуантанамеры» представлял собой высокое, прохладное помещение, выдержанное в бело-золотистых тонах. Ротанговые вентиляторы обеспечивали циркуляцию кондиционированного воздуха, канделябры со множеством рожков, в традиции кубинских заведений, заливали помещение светом. Интерьер ресторана во всем, кроме размера, воспроизводил столовую большой finca, табачной плантации, где до революции работала матушка Паза, а до нее ее мать и бабка, и так вплоть до времен рабства. Паз не брался судить, в какой мере в этой стилизации присутствовала ирония, но понимал, что она являлась маркетинговым ходом, рассчитанным на ядро постоянной клиентуры: кубинских изгнанников, ностальгирующих по той comidas criollas, креольской еде, которую, по мнению белых кубинцев, готовить по-настоящему могли только чернокожие.

Однако, взяв на себя управление рестораном, Паз понял, что это создает определенные проблемы. Стариков, помнивших Кубу, оставалось все меньше, туристы представляли собой сезонный контингент, а яппи не слишком рвались вкушать в помещении, освещенном как стадион, острую, богатую углеводами и холестерином пищу. Паз, конечно, старался уменьшить интенсивность освещения и калорийность блюд (отсюда салат из морепродуктов), но объяснить необходимость таких действий Маргарите Паз было весьма затруднительно.

Тито Моралес помахал ему со своего места. Как всегда при виде Моралеса, Паз ощутил сожаление, окрашенное завистью и примесью обиды. Этот человек был детективом в Полицейском департаменте Майами, где служил и Паз, пока не ушел в отставку, поняв, что больше не сможет стрелять в людей. Это Паз взял Моралеса в напарники, перевел его из патрульных в детективы, и, хотя теперь у Моралеса был свой напарник, он, бывало, заглядывал к Пазу перекусить и попросить совета в расчете на его мозги.

Паз сел.

— Что ты заказал?

— Ajiaco.

— Ну и как?

— Невероятно. Я просил Мину сделать его пару раз дома, но не получалось ничего подобного твоему.

— Оно и к лучшему. Ты толстеешь, Моралес. Тебе было бы лучше взять салат.

Моралес добродушно рассмеялся. Его веселило, что человек, продающий еду, говорит ему, что он толстый. За семь лет, которые знал его Паз, Моралес из паренька с мальчишеской физиономией превратился в солидного, плотного тридцатилетнего мужчину, мужа и отца двоих детей, а также пусть не блестящего, не хватавшего с неба звезд, но компетентного, опытного детектива. Ну а для блеска, в случае надобности, можно было привлечь Джимми Паза. Консультации по старой памяти давались бесплатно, платить приходилось только за заказ.

Некоторое время они добродушно чесали языки о семьях, спорте, департаменте, обычном недовольстве копов начальством и новом полицейском скандале, казавшемся очередным эпизодом в нескончаемом сериале под названием «Полиция Майами». И лишь под конец Моралес перешел ко второй причине — не считая пристрастия к тушеной говядине по-кубински, — побудившей его наведаться в ресторан.

— Мы тут вчера ночью сцапали одного чудика. Тони Фуэнтес убит. Ты слышал об этом?

— Читал в «Геральд». Вроде бы хозяин сцепился со взломщиком, и тот сбросил его с балкона. Преступник скрылся.

— Эту версию мы и выдаем, — мрачно буркнул Моралес.

— А о чем умалчиваете?

— Преступник его, можно сказать, сожрал… И мы сомневаемся, что это был взлом.

— Здорово, Тито, у нынешних полицейских головы варят. И то сказать, средний взломщик охотится ведь за драгоценностями или наличными, а не за чьей-то там печенкой.