Майкл Грубер - Ночь Ягуара

— Прекрати! Мне страшно!

В комнате было тепло, но Лола не могла унять дрожь.

— Подумать только, ей страшно! Обалдеть можно.

— Что же нам делать?

Голос у нее стал высоким, чуть ли не детским, а на лице появилось такое выражение, какого Паз еще никогда не видел. Так мы выглядим, когда патина материализма дает трещину, открывая взору древний ужас: он сам прошел через это.

Сжав ее руку, Паз ответил:

— Я думал об этом. Ясное дело, главная фигура тут — моя матушка. Мы подключим к этому ее приятелей по сантерии и посмотрим, что они порекомендуют. До этого я хочу держаться поближе к Амелии, поэтому ей придется некоторое время не ходить на занятия. А еще я хочу поговорить с Бобом Цвиком. Думаю, я приглашу его завтра на рыбалку. И Амелию возьмем.

— А почему с Цвиком?

— Он чертовски умный малый, а я хочу предпринять последнюю попытку убедить себя в том, что все это не более чем дерьмо.

Кукси дождался, пока не стемнеет, и затем, с маленьким вещмешком цвета хаки на плече, направился по улице Ингрэм к школе «Провиденс». Луна еще не взошла, и в тени огромного дерева царила полная тьма. Ощупью, спотыкаясь о выступающие над землей корни, он добрался до серой колонны главного ствола, сложил ладони у рта и издал крик, подражая голосу птицы гоацин. Очень скоро сверху, из мрака густой кроны, донесся отклик, тихий, шелестящий звук, а потом оказалось, что Мойе, хотя и совершенно невидимый в кромешной тьме, стоит перед ним.

— У тебя хорошо получился голос гоацина, Кукси, — сказал Мойе. — На миг мне показалось, что я сплю или даже вернулся домой.

— Спасибо. Я боялся, что немного утратил навык. Рад видеть, что полиция до сих пор тебя не схватила.

— Нет. Человек забирался сегодня на это дерево. Он нашел мой гамак и мешок отца Тима и забрал их. Я находился совсем рядом с этим человеком, но заставил его не смотреть на меня. Уай'ичуранан очень плохие охотники, их счастье, что они получают еду из машин. Двое из них приближаются к дереву прямо сейчас. Думаю, они поймают тебя.

— Не сомневаюсь, что ты прав, но это не имеет значения. Однако сомневаюсь, чтобы они поймали тебя. Послушай, Мойе, чиниткси убили Обезьяньего парня и похитили Огненноволосую женщину. Можешь ты найти их и вернуть ее мне?

— Я могу найти их, да. Они к югу отсюда, не так далеко. Возможно, я смогу освободить ее. Но куда она пойдет, того не знаю. Она следует своим путем.

— Это правда. Ступай сделай, что сможешь. И спасибо тебе.

Кукси почувствовал движение воздуха у своего лица и понял, что остался в темноте один. Достав из сумки фонарик и другие приспособления, профессор приступил было к работе, но спустя считанные мгновения лес корней вокруг пронзили лучи мощных фонарей: он был схвачен, прижат к древесному стволу и умело обыскан двумя крепкими полицейскими.

— Где индеец? — требовательно спросил один из них.

— Я не видел никакого индейца, — ответил Кукси с честнейшим лицом.

— Что вы здесь делаете? — осведомился коп.

— Я собираю ночных насекомых. В кронах таких деревьев, как это, родственных смоковницам, обитают древесные осы, объект моих научных интересов.

Прекрасно зная, что лжец он никудышный, Кукси по возможности всегда старался говорить правду. Но довольно часто говорил не всю правду.

В голове Мойе находилась карта, по которой он мог узнать, куда надо идти, но это была не обычная карта. Не рисунок земной поверхности с высоты птичьего полета, выполненный в определенном масштабе.

Эту карту Мойе составил ночью, странствуя по умам мертвых людей, вехами ее служили ужас и желание, похоть и ненависть, любовь и гармония, и, хотя это трудное занятие, ему удается привести знаки, обозначающие улицы и дома обиталищ уай'ичуранан, в соответствие с собственными пространственными ориентирами. Нагой, если не считать набедренной повязки и плетеного мешка, он спешит на юг, следуя по приятно ровным, характерным для этой земли каменным дорогам.

Некоторые люди видят, как он движется по федеральной трассе, однако всякий раз, когда кто-то оборачивается, не померещилось ли ему столь необычное зрелище, он уже ничего не обнаруживает. «Слушай, надо же, — говорит один другому, — а мне показалось, будто индеец чешет по автостраде», но если кто-то один и замечает Мойе, никогда не бывает, чтобы его увидела вся компания, да и те, кто увидел, очень быстро забывают об этом. Описание находящегося в розыске Мойе имеется в Майами у каждого копа, но ни один из полицейских, мимо которых он проходит, направляясь на юг, не только не пускается в погоню, но даже не пытается его окликнуть.