Борис Шпилев - Бандитский век короток

Тамара Васильевна и Наденька ошеломленно смотрели, как холодноглазый, словно фокусник, неторопливо достает из кейса пачки денег в аккуратных банковских упаковках и складывает перед собой в стопку. Достает и складывает, достает и…

— Но… мы не можем принять это… — растерянно пролепетала Тамара Васильевна, глядя на высящуюся посреди стола денежную гору.

— Можете. Они по праву принадлежат вам, — неожиданно тепло и грустно улыбнулся кавказец. — Только распишитесь, пожалуйста, вот тут.

Выйдя из подъезда, Али долго смотрел на окна квартиры Рулевых, затем, перейдя дорогу, открыл дверцу неприметной серой «БМВ».

Сидящий за рулём Алексей спросил:

— Как они?

Али неопределённо пожал плечами, закурил, глядя перед собой.

— Наши дела здесь закончены. Это было последнее, — негромко сказал он. — Но мы вернёмся?

— Обязательно! — Алексей молча кивнул, пригнулся к рулю, и машина рванулась от обочины.

Молодой розовощёкий прапорщик сразу выделил эту четверку из пестрой гомонящей человеческой реки, круглые сутки текущей мимо его стеклянной будки, через пропускной зал таможенного поста аэропорта Шереметьево.

Двое мужчин, один явно кавказец, другой невысокий, с усталым незапоминаюшимся лицом. С ними две девушки, обе болезненно бледные и очень красивые. Тот, что помоложе, протянул в окошко четыре паспорта.

— Куда летим? — привычно и строго спросил прапорщик.

— В Лондон. На археологический конгресс. Археологи мы, — вежливо ответил за всех невысокий и потрогал заклеенное пластырем ухо.

«Археологи, как же!» — подумал таможенник, открыв уже было рот для резонного в этой ситуации язвительного замечания, но, встретившись взглядом с холодными серыми глазами кавказца, странно мерцавшими на смуглом лице, внезапно почувствовал себя очень неуютно.

Просто отвратительно почувствовал себя прапорщик и побыстрее, подальше от греха, поставил штампы на розовых страницах загранпаспортов…

Огромный, вполнеба, багровый диск заходящего солнца лил расплавленное золото в изумрудные волны Карибского моря, окрашивая розовым трепетным светом белоснежные стены виллы, стоящей на краю пальмовой рощи.

На небольшом огороженном пляже, у самой полосы прибоя, в легких пластиковых креслах сидели четверо. Два мужчины и две женщины. Они молча смотрели на закат, и влажный бриз касался их лиц, а прибой бросал к их босым ногам водоросли и маленьких крабов…