Мэг Гардинер - Озеро смерти

Мои собственные отношения с католической церковью ограничивались праздниками и соблюдением вот таких печальных церемоний. Радикализм, подобный увиденному сегодня, был мне внове. Хотелось немедленно вступиться. Однако, опасаясь за самочувствие Ники, я продолжала молча идти за гробом, созерцая дрожащий на фоне холмов Санта-Инес октябрьский воздух.

Раздраженный нашим спокойствием, один из протестовавших, коротко стриженный прыщавый парень, ткнул в сторону Ники пальцем:

— Мы к тебе обращаемся, ведьмина дочь!

Это уже чересчур. Муж Ники Карл, спокойный человек с характером бухгалтера, повернулся к наглецу.

— Как ты смеешь! — Карл поднял вверх руку с выставленным указательным пальцем. — Как ты смеешь так обращаться с моей женой?

Питер Вайоминг тут же переспросил:

— С женой? Ты имеешь в виду это?

Его сторонники захохотали. Они смеялись, они радостно вопили и потрясали своими плакатами. По-совиному круглые очки Карла скособочились, он возмущенно проговорил:

— Ублюдки! Что, называете себя христианами? Позор на ваши головы!

Вайоминг моргнул с проворством ящерицы. Его светло-голубые с поволокой глаза устремились на Ники.

— Господь сказал: «Ибо устыдитесь Меня и Моих слов вроде сем прелюбодейном и грешном». Сказал так, видя прелюбодеяния ваши, с радостью совершаемые, и ваше распутство непотребное.

Карл уже напрягся для удара, и тут между ним и Вайомингом встала Ники.

— Нет! — Она посмотрела в мою сторону. — Эван…

Мы схватили Карла за обе руки. Он стоял в двух футах от Вайоминга с рукой, отведенной для удара, который я вряд ли смогла бы остановить. И тут я услышала Ники, сказавшую Карлу на ухо спокойно и тихо, но так, чтобы ее слова разобрал Вайоминг:

— Не убей этого немощного выродка. Посмотри, он дышит ртом и у него красная шея. Белый чурбан. Он того не стоит.

Столь явно выраженная ярость удержала Карла от стычки. Опустив руку, он посмотрел на Ники. И не заметил презрительной усмешки, мелькнувшей на лице Вайоминга: настоящий мужчина не сдастся двум женщинам.

Вайоминг громко и отчетливо произнес:

— Думаете, Клодина была такая замечательная, несла людям сострадание, заботу и образование? У истинного распутства есть дешевые оправдания.

Впереди носильщики поставили гроб на катафалк. Увидев это, Ники крепко стиснула пальцы. Слегка подтолкнув Карла локтем, я кивнула в сторону кучки репортеров и сказала:

— Они непременно напишут, что ты ударил первым.

— Оставайтесь несчастными, плачьте и страдайте. Смиритесь перед Господом, и Он воздаст вам, — продолжал Вайоминг.

Ему казалось, что слова производят впечатление и разят наповал: цитата скрывала за собой какое-то жгучее пламя. Забудем это. Мне пришлось ответить:

— Теперь ваша проблема понятна. Вы путаете смирение с унижением.

На мою реплику отозвался стриженый парень:

— Словами нас не запутать! Ты будешь гореть в аду!

Плотно сжав губы, Ники шла тяжелой поступью беременной женщины, стараясь не расплакаться на людях. Карл поддерживал жену одной рукой.

— Шлюха! — запоздало прокаркал стриженый. Наверное, опять захотел выделиться.

Я обернулась:

— Почему слабоумные всегда лезут с одними и теми же банальными оскорблениями? Мозгов не хватает?

Его прыщи вспыхнули ярче. Прежде чем парень собрался что-то ответить, я отвернулась. Карл придерживал дверь автомобиля, помогая Ники сесть. Подождав, пока она неуклюже заберется на сиденье, Карл захлопнул дверь. Потом направился на место водителя, и я увидела выражение лица Ники. Теперь она казалась не просто неуверенной, а скорее надломленной.

Ники смотрела прямо на лобовое стекло, где виднелся листок бумаги, подсунутый под «дворник». Немедленно вытащив флайер, я прочитала напечатанный зловеще-красными буквами текст: «ТЫ СЛЕДУЮЩАЯ». Чуть ниже располагалась череда картинок с общей надписью: «СПИД: шлюх-отель Господа». Комиксы изображали голливудских уличных проституток, сплошь покрытых язвами. И подпись: «Шлюхи заселяются и больше не выезжают». В самом низу располагалась ненавязчивая реклама «Оставшихся»: «Посетите наш сайт в Интернете!»

Карл повернул ключ, и мотор громко заурчал. Остальные участники прощания занимались флайерами. Качая головами, они срывали со стекол листки и комкали их. Позади зашумели репортеры, старавшиеся докричаться до Вайоминга. Катафалк поехал вперед, за ним тронулась машина Карла, возглавляя печальную вереницу тех, кто захотел проводить Клодину в последний путь.