Михаил Март - Сломанные побеги

— Наполовину.

В глазах Яшки промелькнула тревога.

— Ну, ну, продолжай.

— Если отец узнает, кем на самом деле является мэр, его ничего не остановит. Но я не уверен, что из этой схватки отец выйдет победителем. Войной на мэра не пойдешь, он не бандит и не вор в законе. Отца погубит его прямолинейность. Он не готов к такой борьбе. А мэр наверняка знает, с кем имеет дело. Свидетели ему не нужны. Лучше упредить удар. Он уже избавился от Шмыги руками отца, теперь нужно свалить второго свидетеля.

— Думаю, что ты прав, Яша. Твоего отца уже приговорили к вечной жизни. И он об этом не догадывается.

— У мэра большие связи повсюду. И к нему не подберешься. Хитер, гад. Ума ему тоже не занимать. Об опыте и говорить не приходится. Больше всего он боится снайперов. Тех, кто может его достать. А машины меняет каждый день.

— Откуда такие подробности?

— Отец рассказывал. Его ребята каждый день чердаки проверяют. Удивлялся. Такой человек, любимец публики и кого-то боится. У мэра больше тридцати человек личной охраны. Значит, ему есть, кого бояться. У моего отца нет никакой охраны. Только шофер и все.

Лиля взяла с пола дорожную сумку и достала из нее конверт с фотографиями.

— Глянь на снимки. Может ты кого-то знаешь? Я купила их у репортера, который фотографировал торжественное заседание в честь дня города. Там моей маме и вручали награду Вот президиум. В центре Чигарев Федор Степанович, наш мэр. Остальные его прихвостни и почетные гости.

Яша просмотрел фотографии и ткнул пальцем в мужчину, сидевшего с правой стороны стола.

— Этого я знаю. В наших местах он король. Курбатов Илья Данилович. Хозяин лесных угодий. Начальник леспромхоза. Между прочим, друг нашего начальника управления генерала

Болевича. Тоже тип, прикрытый со всех сторон. Курбатов хозяйничает в Челябинске и Кургане. Железная дорога Южного и Северного Урала под ним ходит. Дал району две тысячи рабочих мест, построил три поселка, детские сады, школы, больницу и не дает лесорубам сдохнуть с голода. Но сколько он имеет денег с леса, который гонит в Китай, одному Богу известно. На такие мелочи принято закрывать глаза. Рабочие места и налоги важнее леса. Тайга большая. Всем хватит.

— Уже что-то. Надо бы в ваших редакциях покопаться. Нужны снимки разных торжеств, в которых принимал участие король леса Курбатов. Может быть, наш мэр тоже присутствовал на них в качестве почетного гостя. Или еще кто-то. В президиуме двенадцать человек. Если часть из них уважают друг друга и встречаются по торжественным случаям, то значит, они пользуются поддержкой друг друга. Нам нужны связи. Иначе мы этот клубок не размотаем.

— Долгоиграющая пластинка. И что ты сможешь им сделать? Эти люди весь Урал под себя подмяли.

— Если мы их переживем, то они умрут раньше. Если нет, то не судьба.

— Даже так?

— Ты можешь не участвовать в моей затее. Хозяин — барин. Но я не смогу жить, пока убийцы моей матери и бабки гуляют на свободе и наслаждаются жизнью.

— Попробуем сократить тяжкий путь к истине. Я знаю, где мы сможем найти Бульбу, он же Шмыга. На этого человека я тоже зла не держу. Он не раз вытаскивал меня из трясины.

У Лили блеснули искорки в глазах.

— Уж он-то узнает своих бывших дружков.

Бульбу прятали охотники в тайге. Они были обязаны ему по гроб жизни. Он отстегивал им хорошие деньги, и те выстроили цивилизованный скит. Цивилизация в этих местах означала электричество. Три тысячи столбов от высоковольтки. Соль, спички, порох, патроны и несколько сотен армейских карабинов. Охотой промышляли мало. В основном мыли золото. Одним словом, жили. И не хуже, чем в областных центpax. Похоже, Бульба заранее готовил свой отход. Здесь его никто не достанет.

Ты попробуй, найди. Места глухие, неведомые. Главные тропы знают только мужики, рожденные здесь не в первом поколении. Стреляют в зверье, не портя меха. Из лука стрелу кладут белке в глаз, а о винтовке и говорить нечего.

Попал к ним Бульба случайно. Двадцать лет назад охотники его в тайге подобрали. Вернули к жизни, вот он и дал себе слово не забывать своих спасителей. Со временем стал для них отцом родным.

Пять лет прожил в скиту. Многому научился, чему-то других научил, а потом вернулся на большую дорогу. Знатный вор-медвежатник не должен терять квалификацию, да и воровская экзотика его манила, словно магнит шпильку. Чистил сейфы в кооперативах, других учил высокой квалификации. Создал свою бригаду. Постарел. Скорость не та, глаз помутнел, да и техника совершенствовалась. Пришлось переквалифицироваться. Новенькое словечко появилось в обиходе, «рэкет» называлось. Все похожие словечки к нам из американского кино пришли. «Видики» в Россию завозить стали, и фильмы появились, а с ними и «баксы», «рэкет», «киднеппинг» и прочая американщина.