Михаил Март - Сломанные побеги

Официант пожелал приятного аппетита и отошел.

— В книге есть история про Париж и его великих обитателей. Что вы можете сказать о Париже? Ведь повествование идет от первого лица.

— О Париже я могу говорить бесконечно. Мой большой друг часто бывает там. Его приглашают в жюри, он дает уроки танцев в очень престижной частной школе. Я всегда его сопровождаю в качестве переводчика. На Париже я не проколюсь.

Сомнения в сексуальной ориентации кандидата отпали сами собой.

— Вы сказали, будто имеете какую-то идею, касающуюся вашего знакомства с Акишиным. Он человек замкнутый и не любит новых лиц. Чем вы можете его заинтересовать?

— Ничем, конечно. Этого и не требуется. Я буду сидеть с ним рядом во время торжественного вечера, посвященного его семидесятилетию. Достаточно того, что репортеры сделают сотни фотографий юбиляра, а кто сидел рядом, они узнают после выхода книги в свет.

Еда остывала, но гости увлеклись беседой и не смотрели в тарелки. В наглости этому парню не откажешь. На ходу подметки режет. Он начинал нравиться Слепцову. Убедителен, смел, самоуверен. Такого к стенке не прижмешь.

— Я думаю, что все места давно расписаны. И потом, юбиляры сидят на сцене, а не в зале, — возразил Слепцов.

— Только не в нашем случае, — уверенно произнесла Лена. — Вы забыли, Павел Михалыч, что сцену займет оркестр московской консерватории, который исполнит последнюю симфонию юбиляра. Во втором отделении его пригласят на сцену. Сценария вечера пока не существует. Что касается места, то здесь вам самому надо побеспокоиться. Если вы захотите сидеть рядом с виновником торжества, он вряд ли вам откажет. И еще, попросите друга пригласить на вечер вашу бывшую жену. Он же хорошо ее знает и вряд ли откажет вам. Только билеты ей надо выделить на балконе или в ложе. На ваше место рядом с юбиляром придет Стасик. Он скажет старику, что вы его попросили освободить место рядом с его супругой и предложили пересесть в первый ряд. Акишин расценит ваш жест, как желание помириться с женой. Думаю, что его это обрадует. Где вы еще найдете удобный способ помириться?

— Лихо закрутили. Пожалуй, такой трюк может пройти. Если карты лягут так, как надо. Хорошо, Стас, можете идти. Думаю, что ваша кандидатура выиграет кастинг. Лена вам сегодня вечером позвонит.

— С нетерпением буду ждать.

Молодой человек встал, откланялся и ушел. За все время разговора он ни разу не взглянул в сторону Лены, будто ее не существовало.

— Где ты выкопала это сокровище? — спросил Слепцов.

— Их сотни. Но этот уже выиграл мой кастинг. Лучшей кандидатуры мы не найдем.

— Сколько ему лет?

— Тридцать девять.

— Выглядит моложе.

— Следит за собой, делает подтяжки, ходит к косметологу.

— От него несет голубизной. Это меня смущает. Одноразовый вариант. На следующий роман он уже не подойдет.

— Ошибаешься, Павлуша. Имя Виталия Угрюмова тебе о чем-то говорит?

— Звезда Большого театра? Ведущий танцор и скандалист.

— Да, тот самый, что оплевал могилу Нуриева в Париже, назвав его ломакой. Когда Стасик говорил о Париже и о своем большом друге, речь шла об Угрюмове. Они более десяти лет вместе. Сладкая парочка, не разлей вода.

— Ничего такого об Угрюмове я не слышал, хотя его имя не сходит со страниц глянцевых журналов.

— Мало того, Угрюмов женат. Фиктивно, конечно. Он всячески скрывает свою связь с мужчинами. Стасик его истинная семья. Теперь в их отношениях наметился разлом.

— И Стасик хочет ему отомстить? Но зачем нам живой экспонат? Дело кончится судом. История тянет на скандальную статью, но не на книгу.

— Скандальный характер Угрюмова в первую очередь связан не с его натурой, а с безысходностью. Он болен СПИДом и жить ему осталось год-два максимум. Мы успеем написать книгу.

— А почему ты не хочешь предположить, что Стасик сам захочет ее написать? Он владеет эксклюзивным материалом. Ему и карты в руки. Плюс имя, которое он получит после первой книги.

Лена широко улыбнулась.

— Пашенька, милый, как ты не можешь понять простой вещи. Ни я, ни кто другой не способны сочинять такие интригующие истории. Мы тебе в подметки не годимся. Я строга, но лишь потому, что точно знаю, какие шедевры ты способен создавать. Ты лентяй. Но если захочешь, то можешь мир перевернуть. Тебе нужен кнут. И эту непривлекательную роль я взяла на себя. Таланту научиться нельзя. Либо он есть, либо его нет. Усердие, трудолюбие, тяга к знаниям могут сделать из фельдшера светило науки. И то еще вопрос. Но даже хорошего журналиста не смогут сделать великим писателем.