Максим Якубовски - Откровения романтика-эротомана

— Ты льстишь мне.

— Со всеми нами такое случается, ты знаешь, это чувство утомления, коварная усталость в костях и мозгу, а ты расцениваешь это как желание сменить образ жизни. Я проходил через подобное. Я совершал те же самые поступки, что и ты, Корнелия. Но я тебе говорю — это проходит, со временем настрой меняется.

— Может быть, — отважилась предположить Корнелия.

— Позволь мне сделать тебе предложение, — сказал Иван.

— Говори.

— Еще одна работа. Но конечный результат будет другим.

— Объясни.

— Без убийства, только расследование. Тебя нанимают, чтобы добыть информацию. Ничего больше.

— Я не частный детектив.

— Я знаю.

— Ты можешь найти кого-то в этой области, с опытом и квалификацией? — спросила она.

— Мы могли бы найти, но, с одной стороны, я хочу, чтобы ты продолжала работать, а не наблюдать, как ты сжигаешь мосты, которые связывают тебя с нашей организацией, а с другой, именно твоя любовь к книгам и заставила нас выбрать тебя для выполнения этого заказа.

— Я заинтригована.

Иван выложил подробности.

И Корнелия согласилась на новое задание.

Пронырливый старый лис, думала она потом. Знал заранее, что она согласится. Этот заказ будто сделан специально для нее. Корнелия улыбнулась. По меньшей мере, она вытрясет из него бизнес-класс и некоторые дополнительные деньги на расходы для поездки в Лондон.

Я встретил Сэм в Льеже, на одной конференции, посвященной Жоржу Сименону. Ее проводили по случаю столетней годовщины со дня рождения создателя Мегрэ, и весь бельгийский городок отмечал это важное культурное событие с большим размахом. Я написал о его творчестве несколько статей для британских журналов и с трудом достал себе бесплатное приглашение от Министерства культуры Бельгии. Бесконечные речи, произносимые местными знаменитостями и политиканами, торжественное открытие музея, бессчетные богослужения в университете, снятие покрывала со статуи на большой привокзальной площади и на второй вечер — мировая премьера новой оперы о приключениях двадцатилетнего Сименона с участием знаменитой звезды мюзик-холла и обнаженной танцовщицы Джозефи-ны Бэйкер. Весь Льеж бредил Сименоном — своим непутевым сыном-литератором. Я злорадно вспоминал статью о том, что Сименон покинул свой родной город в возрасте восемнадцати лет или около того и никогда больше туда не возвращался.

Длиннее бесконечной торжественной речи политика из Франции может быть только речь бельгийского политика. Я ловко протискивался к выходу, расталкивая толпу гостей и прихлебателей, и под конец второго спича был уже на финишной прямой — у двери в просторный салон, где по завершении мероприятия гостей ждал фуршет. В программке, которую мне вручили, извещалось, что впереди еще четыре выступления: местные депутаты предоставляли слово приезжим политикам, а затем и действующим региональным префектам и министрам. Слишком много болтовни.

Я двигался спиной к выходу и неожиданно врезался в Саманту Херн. Казалось, нас обуяла одна и та же идея — смыться.

Нас кратко представили друг другу днем раньше, поскольку мы оба входили в состав делегации из Британии. Она сотрудничала с литературным агентством, которое специализировалось на авторских правах и интеллектуальной собственности. Именно через нее удалось получить приглашение на празднество, и звук ее голоса по телефону меня заинтриговал. Она всегда разговаривала с оттенком красивой иронии, всегда была готова рассмеяться вместе с тобой над тем, о чем ты еще только успел подумать, и этот личный насмешливый подтекст звучал даже тогда, когда в разговоре не было и намека на иронию или шутку. Встретив ее в первый раз в реальной жизни, я все же был слегка разочарован. У Сэм были темные каштановые волосы, ниспадавшие до плеч, испуганный и неуверенный взгляд, а безликий костюм-двойка скрывал ее фигуру. У нас не было шанса пообщаться — нас окружала толпа.

— Смываешься, Конрад?

— Боюсь, что да. Это слишком утомительно.

— На самом деле я тебя не виню. И тут я сделал ей предложение.

— Если верить этой бумажке, — я показал на приглашение большого формата, которое держал в руке, — в нем перечислялся порядок выступлений и расписание оставшихся послеобеденных мероприятий, — у нас есть больше часа до счастливого мига, когда нас угостят канапе.

— Это же уйма времени.

— Мы могли бы выпить кофе или все, что пожелаешь. Всего в квартале отсюда я приметил привокзальный ресторанчик. Ну как?