Грег Айлс - Кровная связь

– Ты права, я предпочел бы не стрелять. Но зато я с радостью всажу пулю в твою слишком умную служаночку. Никто не будет поднимать шума из-за старой, высохшей негритоски.

Выстрелит он в Пирли? Да. А если я позволю ему связать себе руки, останется ли у меня шанс спасти нас обеих? Останется, хотя и слабый… Но если он привяжет мои руки к рулевому колесу, я окажусь в действительно неприятном положении. Сможет ли он сделать это сейчас? Он ведь должен еще вывести автомобиль на мост…

Может быть, я совершаю самый глупый поступок в своей жизни, но я поворачиваюсь на сиденье лицом к окну. Я ожидаю, что он свяжет мне руки веревкой, которую я заметила на Пирли, но за спиной слышится негромкий лязг металла, и стальные обручи плотно обхватывают мои запястья.

Проклятье! Если я окажусь под водой с браслетами на руках, мне почти наверняка придет конец.

Билли вылезает из машины. На мгновение мне кажется, что он собирается вытащить Пирли из багажника, но он начинает расстегивать джинсы. Я отворачиваюсь, решив, что он намерен помочиться, но слышу лишь шуршание ткани. Потом он склоняется к открытой дверце.

– Эй! – окликает он меня. – Посмотри сюда.

Я поворачиваюсь. На нем черные плавки, и глаза у него сверкают.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я.

– А ты как думаешь? – Похотливая улыбка. – Я тоже хочу угоститься тем, что попробовал большой босс.

Он стягивает плавки и забирается в машину, поглаживая себя рукой и поудобнее устраиваясь на сиденье. Другой рукой он по-прежнему сжимает пистолет.

– У тебя между ногами есть славная маленькая штучка, верно? И после сегодняшнего дня она тебе больше не понадобится. Так давай воспользуемся ею в последний раз, ты не возражаешь? Никто ничего не узнает. Это будет нашей маленькой семейной тайной.

Сердце трепещет у меня в груди, как маленькая перепуганная птичка. Сковав мне руки наручниками, Билли Нил превратил меня в беспомощную маленькую девочку, какой я была, когда меня насиловал дед.

– Вытяни ноги на сиденье, – командует он. – Давай-ка снимем с тебя джинсы.

Я отчаянно трясу головой.

Блеск в его глазах становится ярче.

– Сейчас я вылезу из машины и всажу четыре пули в багажник.

– Ты ведь все равно убьешь ее.

– Верно. Но чем позже, тем лучше, правильно?

Я не знаю, что делать. Мои синапсы отказываются функционировать нормально.

– Это ведь совершенно в духе человеческой природы, – разглагольствует Билли, поглаживая себя, чтобы вызвать эрекцию. – Люди готовы на что угодно, лишь бы только прожить лишние пять минут. Нацисты прекрасно знали это. И пользовались этим, чтобы добиться своего. Вплоть до того момента, когда закрывали дверь в газовую камеру.

– Ты такой ярый поклонник нацистов?

Он смеется.

– Вытяни свои чертовы ноги.

Билли прав. Я хочу прожить каждую лишнюю секунду, которую смогу. Каждая секунда жизни – это еще один шанс спастись. Судьба сыграла со мной злую шутку. Всю жизнь я заигрывала с самоубийством, а теперь сижу и отчаянно стремлюсь заполучить хотя бы несколько дополнительных мгновений жизни, вдохнуть глоток воздуха и увидеть солнечный свет. Я жива только потому, что этот мужчина хочет заняться со мной сексом. А если я начну доставлять ему слишком много хлопот, он попросту пристрелит меня.

В улыбке Билли заметны симптомы маниакального психоза.

– Есть еще один вариант, о котором ты наверняка не подумала. Я могу сначала пристрелить тебя, а потом оттрахать. Ты ведь будешь еще тепленькая.

Во рту у меня становится сухо.

– Я, конечно, предпочел бы сделать все по-другому, но выбор за тобой.

Если он сначала выстрелит в меня, то я, по крайней мере, не узнаю, что меня изнасиловали. Я ничего не почувствую. Но тут на меня снисходит озарение: а мне в любом случае и не надо ничего чувствовать. Еще в детстве я научилась одному волшебному фокусу – диссоциации. Билли Нил может делать со мной все, что захочет, а я буду смотреть на это со стороны, в качестве бесплотного и лишенного тела наблюдателя.

– По-моему, ты уже сделала свой выбор, – говорит он, вылезая из машины. – Негритоска заплатит за твою гордыню.

– Подожди! – кричу я, вытягивая ноги во всю длину переднего сиденья.

Он снова по пояс влезает в машину, протягивает руку и расстегивает на мне джинсы. Потом дергает «молнию», хватает штаны за гульфик и рывком сдергивает их с меня до колен.

– Снимай их, – хрипит он, задыхаясь от усилий.

Я повинуюсь, как марионетка.

Он швыряет мои джинсы на заднее сиденье, затем направляет пистолет мне в лицо и срывает с меня трусики.