Кристофер Ишервуд - Рамакришна И Его Ученики

Немного рождается на свет людей, равно способных к жизни действия и к жизни созерцания. Нарек был именно таким. Он вспоминал:

– Каждый день перед сном я мечтал о двух идеалах. Мне хотелось быть богатым человеком, окруженным прислугой, человеком высокого ранга и большой власти, от которого зависят жизни многих других. В мечтах я видел себя в числе первых среди великих мира сего, и я знал, что несомненно обладаю способностями для осуществления любых амбиций. Но уже в следующую минуту я представлял себе, как отрешаюсь от мирской тщеты. На мне одна только набедренная повязка, я не тревожусь о хлебе насущном – ем что придется, сплю под деревом и полностью отдаю себя воле Бога. Я знал, что смогу жить, как живут мудрецы и аскеты, если изберу эту долю. Обе возможности рисовались мне достаточно ярко, но в мечтах я все-таки неизменно выбирал второй путь. Я знал, что только этот путь может привести меня к истинному счастью. Я начинал представлять себе, как счастлива такая жизнь, мой ум сосредоточивался на Боге, и я тихо засыпал.

Нарену исполнилось пятнадцать, когда его отцу потребовалось съездить по делам в Райпур, город в Центральных провинциях. Там Вишванатх убедился, что дела задержат его надолго, и решил привезти семью. В те времена еще не была построена железная дорога между Бенгалией и Центральными провинциями, так что семье пришлось проделать часть пути в повозках, запряженных буйволами. Более двух недель ехали они через густые леса, где водилось много зверья, и поездка произвела сильное впечатление на Нарена. Он сам вспоминал:

– Испытанное во время этой поездки через леса прочно врезалось в мою память. Особенно запомнился мне день, когда мы проезжали горами Виндхья. По обе стороны дороги высоко в небо возносились горные вершины. Деревья и лианы на склонах, отяжеленные плодами и цветами, поражали своей красотой. Птицы яркого пера перелетали от одной купы деревьев к другой или слетали на землю в поисках пищи. Пение птиц оглашало окрестность. Я ощутил удивительный мир и покой в душе. Череда повозок медленно продвинулась к месту, где две скалы сходились над узкой лесной дорогой, как влюбленные в объятии. Всматриваясь туда, где смыкались их вершины, я заметил на одной из скал глубокую расселину, она шла сверху до самого подножия, а в ней повис огромный медовый сот, плод многолетней работы пчел. Исполнившись благоговения, я думал о пчелином царстве – как оно начиналось и как кончалось, – и так глубоко мой ум погрузился в размышления о беспредельной власти Бога, властителя трех миров, что на некоторое время я перестал понимать, где нахожусь. Не знаю, сколько я пролежал в повозке в этом состоянии, но, когда ко мне возвратилось обычное сознание, я увидел, что место это осталось уже далеко позади. Я был один в повозке, поэтому о происходившем со мной никто не узнал.

На следующий год, в 1879 году, семья вернулась в Калькутту. Вскоре Нарен закончил школу и поступил в Президен-си-колледж. А через год он уже учился в Институте Генеральной ассамблеи. Любимым его предметом была история. Он был широко начитан, изучал западную логику, западную философию, древнюю и современную историю ряда европейских народов.

Однокашник Нарена, Браджендра Натх Сил, ставший впоследствии известным ученым и просветителем, писал о нем:

' «Он был несомненно одаренным юношей, общительным, свободным и раскованным в манерах, прекрасным певцом, душой общества. Нарен отлично говорил, при этом нередко бывал остер на язык и саркастичен, уколы его остроумия бывали направлены против показного и отжившего в мире – он играл роль человека искушенного, но под маской цинизма скрывал нежнейшее из сердец; он выглядел вдохновенным человеком богемы, но обладал тем, чего лишена богема: железной волей…»

В те годы Нарен на время увлекся философией Джона Стюарта Милла и Герберта Спенсера и начал называть себя агностиком. Юноша был строгим вегетарианцем, часто спал на голом полу, никогда не покрываясь больше чем одним одеялом. Он решил принять обет целибата, а когда родители стали настаивать на браке, отказался просто наотрез – не соблазнившись и предложением отца одной из предполагавшихся невест оплатить его учебу в Англии, с тем чтобы он мог поступить на престижную Службу гражданской администрации Индии. Скорей всего, Нарен и сам не мог бы объяснить, чего ради он вел столь спартанский образ жизни. Он инстинктивно готовил себя к великой и высокой роли в жизни, хотя, что это будет за роль, понимал далеко не вполне.