Михаил Март - На раскаленной паутине

Стоявший рядом капитан разглядывал трофеи, изъятые из карманов задержанного и покойного.

— Деньжата у погибшего водились. Только вот бумажник его я нашел в чужом кармане.

— Убийство с целью ограбления? Чушь. Убил, ограбил, смылся. А задержанный улегся прикорнуть рядышком с трупом. Документы какие-нибудь есть?

— Полно. Так. Начнем с жертвы. Тут политикой пахнет, Глеб Сергеич. Застрелен Таманцев Кузьма

Ильич. Есть его паспорт, в нем корешок от авиабилета и удостоверение редакции газеты «Красная Кубань», где он занимал должность главного редактора. Личность в крае популярная. В общую кучу с бомжами не спишешь.

— Корешок билета, говоришь?

— Да. Он прилетел из Москвы примерно в полночь.

— Ну а кто второй?

— Паспорт на имя Журавлева Вадима Сергеевича. Москвич. Тридцать семь лет. Тут есть еще удостоверение следователя московской прокуратуры. Но оно просрочено. Действительно до девяносто шестого года. Визитные карточки на его же имя. Частное детективно-охранное бюро «Сириус». Оперативный сотрудник. Разрешение на ношение и хранение оружия. Пистолет «Вальтер П-38» сорок пятого года, калибр 7.65 мм 38469. Странно. Оружие трофейное, времен войны. Кто мог его оформить на Журавлева? Но пустая кобура у него под мышкой болтается, пистолета нет. Дырка во лбу убитого соответствует калибру.

— Ладно. Ищите оружие и гильзы. А я посмотрю на этого сыщика.

Подполковник поднялся на ноги и начал взбираться по откосу к дороге.

Несколько оперативников продолжали ползать на коленях с фонарями в руках.

Подполковник подошел к черной «волге» и сел за руль. Задержанный оставался сидеть на заднем сиденье, а милиционеры так и остались дежурить у задних дверей.

Закурив, подполковник повернулся боком и положил локоть на спинку сиденья.

— Я начальник криминальной милиции Глеб Елистратов. В серьезную историю ты вляпался, Журавлев.

— Догадываюсь.

— Следователем работал?

— Пять лет. Уже забыто.

— В частные сыщики потянуло. На романтику. Ну давай, рассказывай. Что-то я не нашел твоей лицензии.

— В рамочке дома над кроватью висит.

— Ясное дело, на подлинник кисти передвижников не заработал.

— Парня, которого пришили, я не знаю…

— Это понятно. Бумажник тебе подбросили, Оружие отняли, и, вообще, ты ждал трамвая. Давай по существу, парень. Следы остывают.

— Голова плохо варит. Кто-то спутал ее с футбольным мячом.

— Твердость черепа — одна из привилегий сыщика. Если ты этого не знал, торговал бы котлетами с лотка.

— Интересная мысль. И где вы раньше были? Вообще-то, я в отпуске. Живу в гостинице «Жемчужина». Третий день. Тут у меня в номере раздается странный телефонный звонок. Называют меня по имени. Предлагают заработать двести долларов. Надо съездить в аэропорт встретить самолет из Москвы. Пассажир сам ко мне подойдет, а я должен стоять под часами в центральном зале с газетой «Красная Кубань» в руках. Машина стоит у входа. Серебристый «Мерседес-380». Ключи от машины у портье. Пассажира надо отвезти туда, куда прикажет, и позаботиться о его безопасности. На курорте всегда деньги нужны, предложение нормальное, а двести баксов на дороге не валяются. Легкая вечерняя прогулка. Спустился вниз — там действительно стоял «мерседес», тот, что сейчас у обочины скучает. Получил ключи и через час приехал в Адлер. Рейс задержался на два с лишним часа. Я дождался. Стоял, где положено. Ко мне подошел тип. Тот, которого скоро в холодильник впихнут. Велел везти его в центр Сочи. Сели и поехали. Смотрю, лампочка мигает. Топливо на исходе. Остановился у заправки. — Журавлев кивнул на дорогу. Примерно метрах в двухстах горели огни автозаправочной станции. — Клиент остался в машине. Заправщика на месте не было. Окошко закрыто. Я зашел в помещение. Свет везде горит, но никого нет. Я опять вышел на улицу. Смотрю — возле нашей машины появилась еще одна, черная «волга». Два мужика стояли возле дверцы моего подопечного. Я хотел вмешаться, а тут мне на голову весь Кавказский хребет свалился. И все. Лампочка погасла.

— Хорошо складываешь, Журавлев. Тебе бы куплеты сочинять. Одним словом, я — не я и лошадь не моя! А потом из твоей пушки убивают клиента, подбрасывают тебе его вещи. Свидетелей, разумеется, нет. Три часа ночи. Ясное дело. И с этим ты пойдешь к следователю? Пропадешь. А что у тебя есть в свою защиту?

— Знал бы, где упасть, свидетелями бы обзавелся. Вы что же думаете, я сам себя по башке звезданул?

— А черт тебя знает! Тебе же верить нельзя. Ты же все врешь, Журавлев.