Михаил Март - Там, где обрывается жизнь - повести

«Когда же это кончится?» — думал он каждое утро и не находил ответа. Потому что не искал. Мысль о здоровом образе жизни прокручивалась в голове, как велосипедная цепь, и улетучивалась, не доходя до сознания.

Он провел языком по пересохшим, потрескавшимся губам и открыл глаза. Потолок поплыл. Это не кровать, а какая-то детская люлька, которую неведомая сила раскачивала, пытаясь его убаюкать. Все в порядке. Сейчас качка кончится. Уж он-то знал, как проходит мучительный переход от сна к бытию. Бытие не радовало, сны ужасали своими бесконечными кошмарами. Нигде нет покоя. Чего не следует делать, так это резких движений. Голова подобна лампочке с единственным волоском внутри, трясти не следует — перегорит.

Потолок успокоился. Над головой люстра, переливающаяся хрусталем. Светло. Красиво. Он опять закрыл глаза. Это еще сон, в его доме никаких люстр отродясь не было. Он приоткрыл один глаз. Люстра на месте. Это не сон, а белая горячка. Дождался. А где же черти, монстры и тараканы? Повернув чугунную голову вправо, увидел первого монстра. Монстр крепко спал и совсем его не напугал. Его даже собственное отражение в зеркале не пугало, а тут такое сказочное видение. На вид монстру и тридцати не стукнуло. Блондинка с чудным профилем. Вздернутый носик, красивые пухлые губки, длинные ресницы и карие глаза. Глаза? Она не спала, девушка смотрела в потолок. Задумалась…

— Виноват, мадемуазель. Кажется, я вас потеснил.

Такое случалось, и нередко. Куда только его не заносило. Женщина в постели — удача. Хуже просыпаться на лестнице в чужом подъезде, когда тебя будит уборщица, постукивая шваброй по ребрам. Сегодня ему повезло, даже настроение улучшилось. Будет с кем похмелиться, днем проститутки свободны.

Он приподнялся на локтях и глянул красавице в глаза:

— Познакомимся заново. Меня зовут Егор.

Она его не слышала. Девушка была мертвой. Вот вам и первый ушат ледяной водички. Отрезвляет!

Егор резко отбросил одеяло. Тело красавицы было истыкано ножом, простыня пропитана кровью, в которой он перепачкался. Вот откуда этот привкус на языке, привкус смерти. Егор вскочил. На полу валялся огромный кухонный нож, весь покрытый запекшейся кровью, рядом лужица, в которую он угодил ступнями.

Большая квадратная комната, белый спальный гарнитур, большое окно, за которым шел мерзкий дождь, часы на камине, красивые, старинные, с резными стрелками, указывающими на четверть девятого. Мужские и женские вещи разбросаны по полу. На ковре возле камина пара пустых бутылок из-под шампанского, два бокала, ваза с фруктами. Неплохо повеселились. Все начиналось очень безобидно. Но зачем мешать выпитое за день с шампанским? Егор терпеть не мог шампанское, от него мозги всегда сваливаются набекрень.

Справа напротив кровати — двустворчатая дверь. Он подошел и приоткрыл одну створку. Тихо.

Гостиная невероятных размеров с тремя окнами и сверкающей мебелью из карельской березы. Чисто, богато. Здесь они не задержались, сразу направились в спальню. Голова туго соображала, в ней будто паровозные гудки раздавались.

Егор нашел ванную комнату. Джакузи, черный кафель, стены в зеркалах. Поражали размеры всех помещений. Шлюхи так не живут.

Он пустил холодную воду и встал под душ. По телу потекли красные ручьи. Кровь он смоет, но вчерашний день щеткой не сотрешь. Можно себя оправдывать или обвинять, рвать волосы на голове либо тихо обдумывать ситуацию, но в любом случае надо видеть картину происшествия, знать предысторию, прослеживать ход событий. О чем можно рассуждать, имея в голове засвеченную пленку?

Каким бы пьяным он ни был, но убить человека? Невозможно. Его пригласили в чужой дом. Трудно понять, зачем эффектной богатой женщине понадобился мужик со стороны. Где они познакомились? Егор знал свою поганую натуру. Стоит ему напиться, как он превращался в заурядного хама и вечно впутывался во всякие неприятности.

Начинал пить в компании, кончал в полном одиночестве, с каждой рюмкой окружение редело. Из веселого, остроумного парня он превращался в озлобленного, желчного типа, ненавидящего все и вся. А потом лампочка гасла. Домой возвращался на автопилоте, не всегда работающем в правильном направлении.

Как он ни напрягал память, но ничего в сознании не проявлялось. Ни одной вспышки. Сплошной мрак. Он помнил утро, день, часть вечера до определенной черты, за ней картинка меркла. Ресторан «Вирджиния» на набережной стал такой чертой. Каким ветром его туда занесло? Решил шикануть? Возможно. Вчера ему заплатили гонорар, и он гулял. В «Вирджинию» ходили очень состоятельные люди. Ресторан паршивый, но очень престижный. Хотел пустить пыль в глаза тем, кто его еще помнил? Что с пьяного дурака спросишь. С хозяйкой квартиры он мог познакомиться только там.