Михаил Март - Не тронь добычу!

— Стой, дура! — крикнул вслед Богданов.

Но Таня его не слышала. Она рванула на себя дверцу, и из автомобиля вывалилось изуродованное тело девушки. Сумочка с ее колен упала на землю. Из уголков рта текла кровь. Она моргнула, но вряд ли могла что-то видеть.

— Ванюша… сынок…

Это все, что прошептали ее губы. Тело обмякло, а глаза застыли. Генерал лежал, откинувшись на спинку сиденья. Его белая рубашка побагровела. Он был мертв.

К Тане подбежал Богданов.

— Отойдите от машины. Она может взорваться в любую секунду.

Таня перекрестила умершую соперницу, подняла с земли ее сумочку и отошла.

— Садитесь в машину. Нам надо убираться отсюда. Сейчас тут начнется такое, что…

— Да помолчи ты!

Таня вернулась в машину, села и приказала:

— Разворачивайся.

— Куда?

— Едем в Измайлово.

— Мы опоздаем на поезд…

— Теперь ты будешь тянуть резину?

Богданов резко развернулся и выжал педаль газа. Где-то раздавался раздирающий вой сирены, гулким эхом пролетающий над ночными московскими улицами.

У названного Таней адреса Богданов остановил машину.

Таня вышла со словами: «Я не долго».

Ее не было минут десять. Вернулась она не одна. На руках девушка держала ребенка.

Она подошла к машине и коротко бросила:

— Возьмите чемодан на лестнице и сумку с детским питанием.

— Господи! Кто это?

— Мой сын. Идите быстрее.

Ох уж эти женщины! Какое счастье, что он не женат. Богданов выполнил поручение. Теперь вещей набралось слишком много для одной женщины.

— Мы опоздаем? — спросила Таня, прижимая ребенка к груди.

— Следующий поезд в три пятьдесят ночи. Нам придется купить три билета. У спекулянтов, разумеется.

— Почему три?

— Вам, сыну и мне. Я довезу вас до места. Одной вам не добраться с такой ношей.

— Как хотите. Но мне не привыкать к трудностям. Особенно если они становятся частью твоей жизни.

Богданов ничего не понял.

Ох уж эти мужчины. Никогда ничего не понимают!

Пустой сейф, голые рамы на стене, колонна в виде подставки, но без знаменитой статуэтки.

Они долго стояли в оцепенении и не могли шелохнуться. Ну прямо финальная сцена из гоголевского «Ревизора».

— Чтобы все вернулось на свои места! — резко завизжал Прозоров. — Сутки на поиски. Или я сотру тебя в порошок!

— Это могла сделать только Рита. Ты сам пригрел змею на своей груди, — сквозь зубы процедил Шульга.

— Вот и узнай теперь, куда она дела мои сокровища! Идиот!

— Ее больше не существует.

— Как и тех, кто нас обчистил в первый раз. Но тогда ты хоть картины спас, но деньги так и не нашел.

— Картины — святое! А деньги были заложены в потери.

— Теперь я в этом сомневаюсь, Глеб. Ты заигрался, сел метать карты с чертом. А у сатаны еще никто не выигрывал. Даю тебе сутки.

Прозоров направился к дверям.

— Куда ты?

— В банк за деньгами. Я должен успеть в аэропорт к прибытию самолета.

— Это рискованно.

— У тебя есть другое предложение спасти контракт? У меня нет. Документ подписан и вступил в силу. Займись делом.

Прозоров вышел, хлопнув дверью.

Шульга сел за стол шефа и задумался. Он не мог понять, в чем его просчет. У Риты не оставалось подручных для выполнения операции. Тут действовали профессионалы высшего класса.

Он подошел к стене и увидел наклеенный лоскут пластыря на глазке видеокамеры. Значит, следов они не оставили. Но тут же он заметил след на подоконнике. Отчетливый след от кроссовок небольшого размера. Глеб выглянул в окно. От высоты закружилась голова. Глупости. Окно тут ни при чем. Они попросту насмехаются над ним. Наглецы! Пойти на такую аферу во второй раз! Невозможно!

Дверь открылась, и на пороге появился подполковник Марецкий.

— На ловца и зверь бежит, Степан Яковлевич. А нас опять обчистили.

Марецкий улыбнулся, прошел в кабинет и сел на диван.

— Вы мне напоминаете мальчика из притчи, который все время пугал пастухов волками. А когда волки появились, ему никто не поверил. Всех овец пожрали. Вот чем кончаются плохие шутки.

— Унесли больше двух миллионов евро.

— Опять готовились выдать премию сотрудникам? Гонорары у них растут, как тесто на дрожжах. Что еще украли?

На этот вопрос Шульга не мог ответить. Картины украли в прошлый раз, о статуэтке лучше не заикаться вообще.

— Деньги.

— Каким образом? Теперь в здании дежурят три охранника, а не один. Вы верите в сговор?

— Я ни во что уже не верю.

— А я верю в вашу причастность к убийству охранника Виктора Бовина. Второго охранника и вашего соучастника Павла Митрошкина, а также в организацию ограбления собственного офиса, в убийство Татьяны Трушиной и сторожа гаражного кооператива Никиты Симагина. А этой ночью по вашему приказу были убиты генерал Белоцерковский и его дочь. Кстати, убийц взяли. Они даже не успели избавиться от оружия. Так спешили, что лоб в лоб врезались в милицейскую машину в двух кварталах от места преступления.