Хэрри Грей - Однажды в Америке

Я тяжело поднялся на ноги и двинулся прочь, пиная и разгоняя криками людей в разные стороны. Я вовремя оглянулся. Бугай вновь оказался у меня за спиной. Кровь тонкими струйками стекала с его головы, и за ним по Деланси-стрит тянулась тонкая кровавая дорожка. Я влетел в хлебный магазин и запер дверь на засов. Казалось, я ворвался в переполненный курятник. Словно перепуганные наседки, пронзительно вопя и вереща, женщины начали метаться по всему магазину. Бугай ввалился прямо через закрытую дверь под звон брызгами разлетевшегося во все стороны дверного стекла. Женщины начали выскакивать на улицу, издавая пронзительные крики. Я метнулся за прилавок и увидел под витриной большой хлебный нож. Он оказался в моей руке как раз в нужное время. Я взмахнул им, целясь в морду атакующего Бугая. Лезвие угодило в верхнюю часть щеки и распороло ее до самого рта. Щека повисла, закрыв подбородок и обнажив коренные зубы. Истекая кровью, Бугай выскочил на Деланси-стрит и с громкими воплями помчался вдоль по улице. Я гнался за ним по пятам, размахивая большим хлебным ножом, и орал словно сумасшедший:

— Я сделаю из тебя строганину!

Люди в панике разбегались в разные стороны.

— Урод! — бесновался я, яростно размахивая ножом.

Догнав его, я одним движением распорол ему пиджак. Потом махнул ножом еще раз, лезвие оставило тонкую кровавую полосу на его шее. Кто-то с топотом догонял меня.

— Брось нож, Башка! — раздался крик. — Или я буду стрелять!

Я остановился и обернулся. Рядом стоял, целясь в меня из револьвера, местный полицейский. Я увидел, что он настроен решительно, и бросил нож, который со стуком упал на мостовую.

— Эй, ты, давай сюда! — проорал полицейский, обращаясь к Бугаю.

Пьяно пошатываясь и придерживая рукой располосованную щеку, тот подошел к нам. Сотни людей окружили нас со всех сторон.

— Я все-таки поймал тебя при покушении на убийство. От этого обвинения ты уже не отвертишься. — Полицейский посмотрел на истекающего кровью Бугая. — Ты славно разделал этого парня. А вы все сдайте назад! — сказал он и махнул рукой окружавшей нас толпе. — Пусть кто-нибудь вызовет «скорую помощь».

Он зашел ко мне за спину, чтобы проверить мои задние карманы.

С диким нечленораздельным ревом, который, казалось, рвался из раны на щеке, Бугай бросился на меня.

Полицейский вклинился между нами. Чудовищная сила, с которой Бугай совершил этот рывок, выбила револьвер из руки полицейского и зашвырнула нас троих и еще пятерых зевак на дно сточной канавы. Это была какая-то бешеная, пронзительно верещащая куча мала. Не знаю, каким образом Бугай умудрился ухватить хлебный нож, но он был уже совсем рядом и бешено полосовал воздух вокруг меня, тогда как я пытался выбраться из-под полицейского, скользя руками и ногами по грязному дну канавы. Увидев на краю тротуара валяющийся револьвер полицейского, я рванулся к нему, схватил и, нажав на курок, не глядя выстрелил в ту сторону, где бесновался размахивающий ножом Бугай. Пуля попала ему в живот. Он упал лицом вниз на дно канавы. Я выстрелил еще раз. Но у меня тряслись руки, и я промазал. Пуля рикошетом отскочила в зеваку, и тот, вереща, повалился на землю. Бугай застонал.

— А-а, я не могу выносить эту боль! — завыл он. — Башка, прикончи меня, пожалуйста, прошу тебя!

Я подошел вплотную к умирающему Бугаю, тщательно прицелился и выстрелил ему в голову. Потом навел револьвер на подбегающего ко мне полицейского и заорал:

— Я тебя тоже прикончу, урод!

Он замер на месте.

Махая револьвером, я двинулся на толпу. Люди побежали в разные стороны. Я бросился бежать куда глаза глядят. Следом за мной мчались полицейские и орущая, воющая толпа. Казалось, тысячи людей оглушительно орут у меня за спиной:

— Хватай Башку, хватай убийцу!

Казалось, тысячи рук тянутся, чтобы схватить меня и разорвать на куски. Деланси-стрит дрожала от воя жаждущей крови толпы.

Какое-то такси остановилось прямо на середине проезжей части. Не выключая мотора, любопытный, водитель вылез из машины. Я оказался рядом прежде, чем он понял, что тут вообще происходит, ткнул револьвером в его грудь и проорал:

— Сваливай, пока я не продырявил тебя!

Он как заяц метнулся в сторону. Я нырнул в машину, молниеносно сыграл скоростями — первая, вторая, третья, — и под пронзительный визг шин, с жутким креном уходя от столкновения с другим транспортом, помчался по Деланси-стрит. Я проехал мимо Клинтонской полицейской станции. Целая орда полицейских выскочила на середину проезжей части и с криками опустошила мне вдогонку свои револьверы. Я сделал левый поворот и направил машину в верхнюю часть города. Словно безумный сон, мне запомнилась поездка по узкой улице, по которой я мчался, разбрасывая ручные тележки уличных торговцев. Это просто чудо, что мне удалось добраться до широкой Первой авеню.