Олег Бажанов - Герой нашего времени.ru

Иванов представил, сколько страха натерпелся спецназовец на высоте шестисот метров у открытой двери:

— А если б ты ещё видел, как до этого мы шли в лоб на пулемёт!

— А я слышал. Слышал мат Быстрова и валялся на полу, как мешок с дерьмом, в ожидании, что нас сейчас продырявят. Ощущеньице ещё то!

— Да, денёк сегодня выдался напряжённый.

— Да уж, лучше на земле стоять. Спокойнее, — серьёзно вздохнул разведчик.

К ним подошёл Быстров.

— Ну, ладно, Саня, с вашим заданием всё. Спасибо за хорошую работу! — Быстров для прощания протянул руку.

— Да не за что. Обращайтесь, — Иванов, улыбнувшись, ответил на дружеское рукопожатие. Быстров, задержав его руку в своей, пристально посмотрел Александру в глаза:

— Я ведь решил, что нам хана, когда ты попёр на этот грёбаный пулемёт. Но ты его всё-таки сделал! Крутой! Это по-нашему.

— Да, какой там крутой! — отмахнулся Иванов. — Во мне «дерьмо закипело», я и забыл, что на борту люди.

— Нет, ты молодец! Всё правильно сделал, — Быстров обнял Иванова за плечи. — Вы все сегодня молодцы! Со своей стороны, буду ходатайствовать о награждении всех!

Тут Быстров заметил возле хвоста вертолёта, в толпе специалистов, рассматривающих дырки от пуль, Мельничука и, понизил голос:

— Почти всех. А по этому трусу — напишу отдельный рапорт.

— Виктор, его поступок марает весь экипаж. С этим я сам разберусь, — пообещал Иванов.

— Как знаешь, — Быстров отпустил руку Иванова и вслед за Сергеем, не оборачиваясь, пошёл к машинам.

Иванов отошёл от вертолёта и сел на траву. Предательская слабость в ногах всё ещё не проходила. К командиру подошёл Ващенка.

— Я тут случайно услышал, о чём вы шептались с Быстровым. Что будешь делать с Мельничуком? — поинтересовался «правак», присаживаясь рядом.

Иванов ещё не решил. Самое простое — доложить обо всём по команде. Но ему не хотелось этого делать. С Мельничуком в одной части они почти два года, и Иванов теперь непосредственный его командир. Что из того, что до командировки в Чечню Иван летал в другом звене? Кого это может интересовать, если теперь Мельничук в звене Иванова и в его экипаже? Значит, не воспитываете подчинённых, товарищ майор. Не готовите их к экстремальным ситуациям. Прав подполковник Гриневский в том, что и моральный, и психологический климат в звене не на высоте. Пусть все остальные — молодцы, но замполиту Косачаному этого единичного случая хватит, чтобы бросить тень на всё звено вместе с его командиром. Значит, надо разбираться на своём уровне.

— Иван, подойди сюда! — позвал Иванов.

Мельничук послушно подбежал, остановился метра за три и остался стоять. Иванов подумал, что в чём, в чём, а в послушании и исполнительности Мельничуку не откажешь. В мирное время лучшего подчинённого и не надо бы.

— Садись. В ногах правды нет.

Мельничук сел напротив, соблюдя дистанцию в два метра, и стал разглядывать землю перед собой.

— Ну, и что ты молчишь? — Иванов выдержал паузу. — По-моему, тебе есть что сказать. Вот мы здесь собрались экипажем, как говорится, чтобы не выносить сор из избы, и хотим тебя послушать, прежде чем докладывать командиру.

— Простите меня, пожалуйста, — пролепетал Мельничук, не поднимая глаз. — Я сильно испугался.

— Смотри мне в глаза! — потребовал Иванов, повышая голос. — Все испугались, Иван! Но никто не прятался за спины других! Мы потому и живы сейчас, что каждый выполнял свою задачу. Страх — он для всех одинаков, но кто-то находит в себе мужество и побеждает его, а кто-то становится трусом и бросает в беде своих товарищей.

— Командир, я сильно испугался, — снова пролепетал Мельничук, глядя на Иванова, как побитая собака. — Простите меня. Больше такого не повторится.

— Ты старше меня по возрасту, Иван Петрович, — продолжал Иванов уже мягче. Он, вообще, старался говорить так, чтобы не услышали работающие на стоянке специалисты, но чтобы Мельничук запомнил этот разговор надолго. — Старше, а вынуждаешь вдалбливать тебе азбучные истины: что от слаженной работы каждого зависит жизнь всего экипажа. От своей пули, Иван Петрович, за спинами других не спрячешься, а трус, как правило, погибает первым. И тянет за собой товарищей. Сегодня ты нас с Андреем очень подвёл. Подставил.

— Простите, командир, — просил Мельничук.

— И как нам теперь вместе летать? — продолжал Иванов. — Нет доверия — нет экипажа.

— Это тебе не в безоружных стрелять! — вставил своё слово до этого молчавший Ващенка. — Не знаю, как командир, а я предлагаю вынести вопрос на суд офицерской чести.