Олег Бажанов - Герой нашего времени.ru

— Саша, зачем я тебе нужна? — вопрос прозвучал неожиданно.

— Не знаю. Пока не знаю, — ответил он. — Мне с тобой хорошо…

Подтянув к себе колени, Наташа красивым движением, очень по-женски, склонила к ним голову. Темные спадающие волосы скрыли её лицо. Немного помолчав, она подняла голову и спросила:

— Я о тебе ничего не знаю. Ты женат?

— Был.

— Почему был?

— Развелись.

— Давно?

— Чуть больше года.

— Почему?

— Трудно объяснить… Я виноват.

— Ты жену любил?

— Любил, — ответил он честно, сравнивая бывшую жену — Светлану с Наташей. Конечно, любил, ведь он испытывал к Светлане особые чувства, как к матери своего сына, но теперь эти чувства остались далеко в другом измерении, в другой жизни, и казались почти нереальными. Наташа находилась рядом, и сильное чувство влечения к ней заставляло забыть про всё остальное.

— Ты её ещё любишь? — Пока ещё Наталья оставалась недосягаемой.

— Не знаю… — соврать ей он не мог.

— И я тоже не знаю, — она думала вслух о своём.

В этот момент на соседней кровати неожиданно наступила тишина. Через минуту с неё поднялась Иринка и голая продефилировала в ванную комнату. Иванов усмехнулся такой дерзости и спросил в темноту:

— Миша, как успехи?

— Два-один — в мою пользу! — раздался довольный голос.

— Смотри не продуй, она игрок сильный! — предостерегла Ковалёва Наталья.

— Это Саня честь команды не блюдёт. А у нас всё по графику. — Голова Ковалёва показалась над кроватью. — Вы, постельные философы, делом, что ли, не будете заниматься? Может, хватит нюни распускать? Утро скоро.

— А вот, что ли, и не будем! — в тон ему ответила Наталья.

— Ну, я Саню честно предупреждал, что после тебя он будет иметь мозоли на руках и невыспавшийся вид. — Голова Ковалёва исчезла.

— Это почему? — не поняла солдатской шутки Наташа.

— От суходрочки! — негромко заржал Ковалёв, и его голова снова вырисовалась над кроватью.

— А у нас не это главное, — произнесла в Мишкину сторону Наталья.

— Во-во, — парировал Михаил. — Когда главное не получается, оно и не главное совсем…

Камень, нет, целый булыжник был брошен в огород Иванова, а такого он потерпеть не мог.

— Ну всё, Наташка, сдавайся! — с этими словами Иванов силой повалил её на кровать, рискуя заработать не одну пощёчину, сорвал простыню и, удерживая за руки, попытался полностью использовать преимущества положения сверху. Но девушка оказалась сильнее, чем он предполагал, она сопротивлялась, как дикая тигрица: изворачивалась всем телом, царапалась, пиналась коленями и больно впилась зубами в его левое плечо. У Иванова в жизни было немало разных женщин, но ещё никогда ему не приходилось иметь дело с таким отчаянным сопротивлением. Прижавшись спиной к стене и почувствовав надёжную опору, Наташка со словами: «Силой ты меня не возьмешь!» — дала коленом в живот Иванову такой пинок, что тот слетел с кровати, грохнувшись всем телом о деревянный пол, и задохнулся от боли в кишках.

Он не сразу оправился от удара. Но, отдышавшись и выругавшись, с чувством оскорблённого мужского достоинства Иванов ринулся в новую атаку. Снова поймав Наташку за руки и повалив её всем своим весом на спину, он крикнул Михаилу, со своей кровати с интересом наблюдающему за ходом горячей схватки:

— Мишка, да помоги же, чёрт! Подержи её!

— Не вздумай! — зарычала, как дикая кошка, Наташка. — Убью!

Михаил самоотверженно полез на помощь товарищу с кровати на кровать, но не успел ничего предпринять, как получил мастерски точный удар пяткой в подбородок. Перелетев обратно через спинки, тяжело охнув, он рухнул вначале на свою кровать, потом, как мешок с картошкой, свалился на пол.

Прекратив борьбу, Иванов с Натальей кинулись к распростёртому на полу телу Михаила. От полученного нокаута тот медленно приходил в себя. Наташа, положив его голову себе на колени, принялась массировать Михаилу виски, приговаривая, чуть не плача:

— Миша, милый, прости, пожалуйста… Я не хотела… Я не нарочно, я тебя не видела. Прости…

Михаил осторожно помотал из стороны в сторону головой, ощупал пальцами челюсть и произнёс, растягивая слова:

— Ну, мать, ты приложилась от души… Челюсть, вроде, цела, но алименты ты мне платить будешь… по инвалидности…

В это время из ванной вышла Ирина. Увидев всех в одной куче на полу, она, удивлённо раскрыв глаза, спросила с подозрительной улыбкой:

— У вас что тут без меня — групповуха?

Действительно, сюжет представлялся не двусмысленным: на всех присутствующих приходился всего один предмет одежды — Натальины трусы.