Олег Бажанов - Герой нашего времени.ru

— Иванов! Саня! — сквозь стрельбу услышал он с вершины высотки крик Козлова. — Ты куда? Давай к нам!

— Повоюйте пока без меня! Я скоро! — сорвавшимся голосом прокричал Иванов и, осторожно держа свой груз, стал спускаться по еле проглядывающей между камней тропинке.

Он не сделал и десяти шагов, когда услышал противный резкий вой и увидел высокие фонтаны разрывов, поднявшихся через секунду за позициями боевиков. Страшный грохот больно ударил в уши, оглушая и с резонансом отдаваясь по всем внутренним органам. Иванов ощутил подрагивание скал под ногами от каждого взрыва. Стрельба с обеих сторон, как по команде, стихла.

— Это что? — прокричал Иванов в повисшей глухой тишине в сторону высотки.

— Пушки… Гаубицы… — ответили оттуда сразу несколько голосов. — Пристреливаются пока. Сейчас врежут!

В этот момент картина чего-то очень страшного пронеслась в голове Иванова.

— Все вниз! — закричал он, испытывая нехорошее предчувствие. — Вниз с высоты!

Но было уже поздно. Исполняя свою страшную песню смерти, новые снаряды целыми партиями стали ложиться перед позициями боевиков, накрывая всё большую площадь. В уши ударил вал оглушающего рёва и грохота, земля закачалась под ногами. И вдруг какая-то мощная сила, забив мелкой каменной крошкой и песком рот и глаза, опаляя лицо и волосы и обжигая тело, не давая выдохнуть, оторвала Иванова от земли, закружила, вырвав из рук ношу, перевернула несколько раз и ударила о камни…

Последнее, что помнил Иванов, — это рёв, пекло, боль, гудение и дрожь земли…

Его привезли в операционную прямо с самолета: беспокойство врачей вызывала распухшая порванная в двух местах правая нога. Он не успел рассмотреть госпиталь — из машины на носилках его внесли прямо в хирургическое отделение. Зато сразу же безошибочно определил, куда его доставили, по специфическому запаху операционной. Наркоз окутал зовущей пустотой…

Когда Иванов открыл глаза, стоял день. Он это понял, потому что кровать располагалась возле окна, шторы были отвешены, одна половина оконной рамы приоткрыта. Оттуда доносился шум проезжающих машин, и к запахам больничной палаты примешивались запахи летнего дня. «Значит, еще жив», — пришла первая мысль. Помня о боли, он осторожно осмотрел себя: левая рука в гипсе, обе ноги просматривались под простыней. Пока все шло хорошо. Иванов сжал и разжал пальцы правой руки: рука шевелилась, но воспринималась как чужая. Он пошевелил ступнями ног и вдруг, как удар током, почувствовал проскочившую боль в правой ноге от пятки до колена. Вместе с этим пришло ощущение боли во всем теле. Но такую боль можно было терпеть, если не шевелиться. Если болит, значит — живой.

— Очухался, летун? — спокойный голос донёсся справа. Медленно повернув голову, Иванов осмотрелся: ближайшим соседом был широкоплечий богатырь, полулежавший на кровати, опираясь на подушки.

— Очухался? — глядя на Иванова, богатырь повторил вопрос и, отложив книгу, обратился к кому-то:

— Позовите дежурную сестру.

В палате находилось еще четверо мужиков: двое лежавших и двое способных передвигаться на своих собственных ногах. Один из них скрылся за дверью, а другой подошел к кровати Иванова. Пора было подавать признаки жизни, и Иванов решил поздороваться:

— Ф-физкульт-привет, славяне!

— Привет, спортсмен! — мужики по-доброму улыбнулись. В этот момент в палату вошла симпатичная медсестра.

— Что тут у нас за радость? — полусерьезно поинтересовалась аккуратненькая «фея» во всем белом. Ходячий указал пальцем на Иванова.

— Вот мы и ожили! — обратилась она к Иванову таким тоном, которым говорят с грудным младенцем, когда тот начинает неожиданно сидеть.

— А он разговаривает, — сообщил большой сосед с кровати рядом. — Давай, поздоровайся с девушкой!

Иванов молча смотрел на сестру. Ему нравилась её внешность, нравилась снежная белизна её халата, весь её образ: такой мирный и чистый.

— Вы меня слышите? — «фея» присела на краешек кровати и, взяв его правую руку своими нежными прохладными пальцами, нащупала пульс.

— Вы меня слышите? — повторила «фея».

— Да, — Иванов решил отвечать коротко.

«Фея» внимательно посмотрела ему в глаза, и он отметил, что глаза у нее добрые и красивые. Достав из кармана градусник, она сунула его Иванову под мышку. Затем поднялась, чтобы уйти.

— Как Вас зовут? — спросил Иванов.

— Оксана, — девушка мило улыбнулась всей палате и выпорхнула в двери.