Мэри Кларк: На нашей улице

Ей помешал телефонный звонок. Звонил Уилл.

— Давно собирался узнать, как у вас дела, но всю неделю был ужасно занят. Не согласитесь ли вы поужинать со мной?

— С удовольствием, — искренне обрадовалась Эмили.

— В семь часов вас устроит?

— Замечательно.

— Значит, до семи.

Эмили повесила трубку и поняла, что от долгого сидения затекли руки и ноги. Она несколько раз со вкусом потянулась.

Камера фиксировала каждое ее движение.

Джоан Ходжес четыре дня пыталась привести в порядок картотеку доктора Мэдден. Задача была не из легких. В четверг к ней приехал полицейский с восстановленным компьютером.

— Этот тип очень старался его уничтожить, — сказал он. — Но вам повезло. До жесткого диска он не добрался.

— Значит, все файлы можно открыть? — спросила Джоан.

— Можно. Детектив Дагган хочет, чтобы вы сразу же проверили одно имя. Доктор Клейтон Уилкокс.

Джоан села за компьютер и забегала пальцами по клавиатуре.

— Четыре с половиной года назад, в сентябре, он недолгое время был пациентом доктора Мэдден. А потом еще два с половиной года назад — в августе. Он приходил по вечерам, поэтому я с ним не встречалась.

Полицейский позвонил по сотовому.

— У меня информация, которую нужно немедленно сообщить Даггану, — сказал он.

От Эмили Томми Дагган и Пит Уолш направились к доктору Клейтону Уилкоксу. Разговор получился пустой. Уилкокс настаивал на том, что положил шарф рядом с сумочкой жены. Когда задали вопрос о докторе Мэдден, он нехотя ответил, что да, припоминает, несколько лет назад у него была легкая депрессия и он обращался к ней.

— Как давно это было, доктор Уилкокс? — спросил Дагган.

— Я точно и не помню.

Однако детективы обратили внимание на то, что у доктора Уилкокса запали глаза, при разговоре он нервно перебирал пальцами.

— Он явно чем-то напуган, — сказал Томми Питу, когда они вышли.

А в четыре часа одно за другим произошло два события. Позвонил полицейский из кабинета доктора Мэдден и сообщил, когда именно доктор Уилкокс обращался к психологу.

— Он встречался с ней через несколько недель после исчезновения Марты Лоуренс и через три недели после исчезновения Карлы Харпер, — повторил Томми. — А заявляет, что не может точно вспомнить!

— Нам он сказал, что ходил к ней потому, что у него была легкая депрессия. Если девушек задушил именно он, понятно, почему он впал в депрессию, — ехидно заметил Пит Уолш.

Вторая порция манны небесной пришла в виде звонка агента из Огайо.

— У меня есть связи в брокерской конторе, где Уилкокс держит свой портфель акций, — сказал он. — Двенадцать лет назад, уйдя в отставку, Уилкокс забрал акций на сто тысяч долларов. Он выписал чек на свое имя. Чек был отправлен в банк в Анн-Арборе, штат Мичиган, на счет некой Джины Филдинг. Внизу чека сделана приписка: «Старинный стол и секретер».

— Джина Филдинг торгует антиквариатом?

— В то время она училась на первом курсе Инок-колледжа и внезапно ушла из университета незадолго до отставки Уилкокса.

— Где она теперь?

— Мы ее ищем. Она переехала в Чикаго, вышла замуж, потом развелась. Через день-два мы на нее выйдем.

Томми повесил трубку и с мрачным удовлетворением взглянул на Пита.

— Это получше, чем дымящийся в руке убийцы пистолет, — сказал он. — Завтра утром мы снова повстречаемся с бывшим ректором Инок-колледжа.

Эмили проснулась утром в пятницу и с удивлением обнаружила, что уже четверть девятого. Вот что может сделать с человеком пара бокалов вина, выпитые, чтобы расслабиться, подумала она и откинула одеяло.

Долгий сон без сновидений придал ей сил — такой бодрой она не чувствовала себя уже много дней. Да и вечер был приятный. Уилл — очень симпатичный человек.

Он приехал за ней почти на полчаса раньше, и Эмили проводила его в кабинет, подождать, пока она закончит туалет. Он включил телевизор и стал смотреть новости.

Утром, одеваясь, она размышляла, насколько все-таки представления о том, как живут малознакомые тебе люди, отличаются от их настоящей жизни.

Вот, например, Уилл, думала Эмили, убирая кровать. Из того, что он рассказал о себе в тот день, когда подписывали купчую, я поняла, что он человек состоявшийся и уверенный в себе. Но за ужином Уилл открылся с новой стороны. «Я был единственным ребенком, — рассказал он Эмили. — Детство мое прошло в Принстоне, а когда родители развелись, мы с мамой переехали в Денвер. Отец вскоре женился на своей секретарше. Потом у него было еще две жены. Мать так и не оправилась, — добавил он с грустью. — Отец сломил ее дух».