Джеймс Роллинс - Ключ Судного дня

— По-моему, чем малочисленнее будет наша группа, тем лучше. Несмотря на все старания Грея, его голос едва заметно дрогнул.

Оставался еще один момент, о котором он до сих пор ни словом не обмолвился Пейнтеру Кроу. Грей посмотрел в сад, на красный огонек сигареты. Ему было мучительно больно лгать директору, даже если это был лишь грех недоговорки. Но если он расскажет главе «Сигмы» о своем новом союзнике, Пейнтер будет вынужден направить группу захвата, чтобы задержать Сейхан и доставить ее в специальный лагерь для допросов.

Этого Грей допустить не мог.

И все же он колебался.

Правильно ли он поступает? Или же без необходимости ставит под риск всю операцию?

Отвернувшись от окна, Грей поймал на себе пристальный взгляд Рейчел. В ее глазах он прочитал, что от его решения зависит не только его собственная жизнь. Однако он также вспомнил проникнутую болью просьбу, произнесенную два года назад.

«Верь мне, Грей. Хоть самую малость».

Снова повернувшись к окну, Грей уставился на свое отражение в черном стекле. Медленно сделав вдох и выдох, чтобы взять себя в руки, он сказал в телефон:

— Мы обойдемся собственными силами.

11 октября, 23 часа 22 минуты

Ивар Карлсен потянул тяжелую дубовую дверь, обитую коваными чугунными полосами. В безлунной ночи кружилась вьюга, время от времени резкими порывами снега врываясь в узкий проход под аркой. Мороз пощипывал неприкрытые щеки, а холодная железная ручка обожгла голые пальцы Карлсена, когда он открывал дверь. Утренний дождь действительно к вечеру перешел в первый настоящий снегопад.

Непогода возбуждала Карлсена, заставляла чаще биться его сердце. Быть может, в его жилах действительно текла кровь викингов, как утверждала старая bestemor.

Нырнув в дверь, Карлсен постучал друг о друга ботинками, стряхивая налипший на них снег. Впереди начиналась погруженная в темноту лестница, ведущая вниз, в подземелье замка Акерсхус. Откинув опушенный мехом капюшон, Карлсен достал из кармана фонарь. Щелкнув выключателем, он направился вниз по ступеням.

Эта лестница была сооружена в Средние века, вместе с первыми крепостными постройками. Шаги Карлсена гулкими отголосками отражались от низких сводов. Ему приходилось пригибаться, чтобы не задевать головой за низкий потолок. Внизу лестница заканчивалась в бывшем помещении для караульных, где на стенах сохранились нетронутыми железные гнезда для факелов. Массивные деревянные балки поддерживали потолок.

В дальнем конце выложенная из кирпича арка вела в коридор, вдоль которого тянулись крошечные тюремные камеры — ранее здесь в жутких, отвратительных условиях содержались опальные вельможи и прочие высокопоставленные преступники. Именно тут нацисты мучили соотечественников Карлсена, оказавших сопротивление германским оккупантам. У самого Ивара в этой тюрьме погиб двоюродный дед. В память о невинных жертвах «Виатус» постоянно выделял крупные суммы на сохранение и реставрацию Акерсхуса.

Карлсен направил луч фонарика в горловину мрачного подземного прохода. Эта часть замка была закрыта для обычных экскурсий. Мало кто знал о существовании этого подземелья… и немногим было известно его зловещее прошлое. В подземелье содержались те, кто предал родину и корону. Именно здесь провел последние дни в ожидании казни Видкун Квислинг, запятнавший себя сотрудничеством с нацистами. На протяжении столетий многие встретили в подземной темнице свою смерть.

Карлсен нащупал в кармане куртки старинную монету. С этой монетой он никогда не расставался. Это была четверная марка Фредерика IV, отчеканенная в 1725 году Хенриком Кристофером Мейером. Мейер тоже умер здесь, после наказания кнутом, за то что добавлял медь в серебро, из которого чеканились королевские деньги, а выручку прикарманивал себе.

Король Фредерик IV, среди современников считавшийся милостивым и справедливым правителем, тем не менее имел строгие понятия о чести. По слухам, у него в жилах текла кровь викингов. А, согласно кодексу чести викингов, любое предательство должно было караться очень сурово.

По приказу короля Мейера не только приговорили к пожизненному заключению; его били кнутом у позорного столба, после чего заклеймили как изменника короны — раскаленной кочергой выжгли на лбу знак. Король приказал использовать в качестве клейма одну из низкокачественных монет, отчеканенных Мейером, и ее образ был навеки запечатлен на теле предателя.