Джеймс Роллинс - Ключ Судного дня

— И что такое эти фоморийцы? — спросила Рейчел.

— Не что, а кто. Согласно ирландским легендам, когда кельты впервые попали на эти острова, они обнаружили, что здесь живет какой-то древний народ, совершенно чудовищный. Предположительно, это были потомки Хама, проклятого Ноем. На протяжении нескольких столетий кельты и фоморийцы сражались за право обладать Ирландией. И хотя фоморийцы плохо умели обращаться с оружием, они насылали на незваных пришельцев мор.

— Мор? — переспросил Грей.

— Да. Говоря словами одной ирландской оды, они умели насылать на своих врагов «великую иссушающую смерть».

Грей оглянулся на Рейчел и Бойла. Возможно ли, что это была та самая болезнь, которая скосила жителей горной деревушки?

— За столетия набралось множество рассказов, — продолжал отец Рай, — о великих войнах между двумя народами, чередовавшимися с непродолжительными промежутками настороженного перемирия. Ирландские сказители признают, что именно фоморийцы передали кельтам искусство обрабатывать землю. Но в конце концов на острове Тори состоялась последняя великая битва, которая завершилась гибелью царя фоморийцев.

— Но какое отношение имеет все это к острову Бардси? — спросил Бойл.

Священник удивленно поднял брови.

— Как я уже говорил, Бардси издавна полюбили цари. Согласно местным преданиям, именно на Бардси жила фоморийская царица. Она была великой богиней, обладала даром лечить больных и даже исцелять от мора.

— Неудивительно, что Марко постоянно наведывался сюда, — пробормотал себе под нос профессор.

Грею захотелось спросить, что он имел в виду, но отец Рай не собирался останавливаться.

— И вот кельты полностью овладели островами. Но даже их жрецы-друиды признавали, что эта область является священной. Свой центр знаний они создали на расположенном неподал еку острове Англси. Туда съезжались ученики со всей Европы. Можете себе представить? Однако наиболее священным друиды считали Бардси. Только самым почитаемым друидам позволялось быть похороненными на острове. И в их числе был знаменитейший друид всех времен.

Судя по всему, Бойлу была знакома эта легенда.

— Мерлин.

Сейхан стояла позади лендровера, прячась от ветра. Открывая и закрывая нож с выкидным лезвием, она следила за дверью домика священника. Сейхан не опасалась, что кто-нибудь попытается бежать или воспользуется телефоном. Впрочем, чтобы обезопаситься, она все-таки перерезала телефонный провод.

Можно было бы просто пройти в дом вместе с остальными, однако Сейхан была не сильна в том, чтобы решать исторические головоломки. Она сама прекрасно сознавала, в чем заключается ее истинный талант. Кроме того, ей не хотелось отвлекать внимание Грея. Сейхан чувствовала исходящую от него ярость, которая распалялась тем больше, чем ближе к нему она оказывалась. Поэтому ей лучше было остаться в стороне ради полной сосредоточенности Грея. Ради всеобщего блага.

Сейхан отметила, как вскоре после их приезда в соседнюю деревушку завернул седан «ауди». За ними присматривали издалека. Криста Магнуссен, куратор Сейхан, держала ее на коротком поводке, отслеживая все перемещения маленького отряда. Охотники мастерски меняли машины. Сейхан насчитала по крайней мере три хвоста. Если не знать, где искать, обнаружить их было бы невозможно.

Но только не для Сейхан.

Резко дернув рукой, она закрыла выдвинутое лезвие и убрала нож в карман. Даже сейчас, чувствуя на себе пытливые взгляды, она остро испытывала необходимость двигаться. Отойдя от машины, Сейхан неспешно направилась к дверям старой церкви. Каменный фасад был холодный и внушительный и такой же твердый, как эти люди, живущие нелегким трудом за счет моря. Тяжесть веков казалась буквально осязаемой. Даже двери были массивными, покрытыми царапинами, старыми. Дернув за ручку, Сейхан обнаружила, что церковь открыта.

Она никогда не переставала удивляться, натыкаясь на незапертые двери.

В этом было что-то неправильное, противоестественное.

Не раздумывая, Сейхан потянула дверь на себя. Ветер усиливался. Неизвестно, сколько еще остальные будут отсутствовать. Войдя в церковь, Сейхан прошла в неф. Ожидая увидеть мрачное, строгое убранство, она удивилась, обнаружив светлое и просторное помещение. Выкрашенные в светло-кремовый цвет стены улавливали и задерживали скудный свет, проникающий в сводчатые окна. По обе стороны стояли скамьи, отполированные временем, а центральный проход был застелен светло-голубым ковром.