Элизабет неожиданно развернулась и бросилась на него. Боль и обида от бесконечных унижений, так долго томившиеся в ней, выплеснулись наружу. Симон, не ожидавший столь бурного натиска, не удержался на стуле, и они вместе упали на пол. Элизабет принялась колотить его по голове, по лицу, она кусалась и царапалась, словно дикое животное. Симон сопротивлялся, пытаясь высвободиться. Ему удалось зажать ей руки, но она продолжала бороться с такой яростью, что он не на шутку перепугался. В конце концов его вес и сила одержали верх, но добился он лишь того, что сумел прижать ее к полу, навалившись всей своей массой.
Элизабет гневно смотрела на него.
– Что ж, теперь ты в привычной для тебя позиции, так что же ты намерен предпринять – попытаешься и меня осчастливить беременностью? – прошипела она.
– Я не против, тем более что ты сейчас чертовски соблазнительна, – ухмыльнулся он.
Она плюнула ему в лицо.
– Мерзавец! Ты больше никогда не посмеешь прикоснуться ко мне! Я ухожу от тебя. Понимаешь ты это? Я ухожу!
Воцарилось долгое молчание. Наконец он холодно произнес:
– Это дезертирство.
Настала очередь Элизабет рассмеяться.
– И как же ты собираешься поступить со мной? Отдашь под трибунал? – Он разжал ей руки и с трудом поднялся. Элизабет так и осталась лежать на полу, все еще тихонько посмеиваясь.
– Я буду продолжать бороться… один, – сказал Симон.
Элизабет презрительно хмыкнула, медленно поднимаясь.
– Один? Ты? Это ненадолго, мой милый. Я уверена, что ты найдешь еще кого-нибудь, похожую на Леони О'Брайен, – о, не думай, что я ничего не замечаю, – еще одну куколку, готовую делить с тобой постель и вдохновлять тебя. Тебе же это необходимо. А, кстати, как тебе представляется отныне твоя блистательная карьера?
Теперь они оба уже были на ногах и стояли лицом к лицу.
– Я выстою, – процедил он, стиснув зубы. – Я докажу им всем, что способен выстоять, несмотря на всех вас, чертовых баб.
– Нисколько не сомневаюсь, что именно так ты на самом деле думаешь о женщинах, – печально заметила Элизабет. – Твоей гадкой матери есть за что ответить перед Богом. Да, она страшный человек, и ты это знаешь! – добавила она, смело встречая его растерянный взгляд. – Я так ненавидела ее все эти годы. – Впервые Симон не знал, что ответить. Элизабет воспользовалась моментом. – Итак, можно считать, что положен конец взаимной вражде? Пора сесть за стол переговоров и составить мирный договор? – с сарказмом спросила она.
Симон понуро склонил голову; он знал, что дальнейший спор не имеет смысла.
– Хорошо, – покорно сказал он. – Что ты предлагаешь?
– Мы с мальчиками переезжаем к моей сестре. Для всех мы на каникулах. Если кто-либо будет проявлять излишнее любопытство, можешь ответить, что мне необходимо укрыться от назойливого внимания прессы и прийти в себя после пережитого. В глазах публики я остаюсь по-прежнему на твоей стороне как верная жена. – Симон изумленно взглянул на нее. – О да, – горько произнесла она, – я не намерена порочить свою репутацию. Затем, через полгода, я разведусь с тобой. Если развод пройдет быстро, а я уверена, что ты поступишь как джентльмен и не станешь препятствовать этому, у тебя еще останется достаточно времени, чтобы проявить благородство по отношению к этой Шейле или как ее там, прежде чем она сделает тебя счастливым отцом в четвертый раз. И заживете счастливо. Но только не в этом доме. Ты его продашь, а выручку поделим поровну. Я буду справедлива. Никаких компенсаций требовать не буду, поскольку, в конце концов, у меня есть свои деньги. Мой отец с радостью оплатит учебу мальчиков в школе и, разумеется, в университете тоже. Время от времени можешь, если захочешь, видеться с Китом и Джимми. Захотят ли они с тобой встречаться – не знаю. А сейчас, извини, мне надо собрать вещи.
С этими словами Элизабет развернулась и вышла из комнаты, даже не удостоив прощальным взглядом своего опешившего супруга. В тот же день, закончив укладывать вещи, она написала записку Чарльзу Пендльбери. В половине пятого вечера она выехала из дома на своей "вольво", нагруженной чемоданами. У почтового ящика она притормозила. Письмо уйдет с пятичасовой почтой. Послание было кратким: "Жди меня. Элизабет".
Легкий туман ложился на альпийские луга, скрывая от глаз пестреющие цветами лужайки, шале с резными деревянными ставнями, ленивых коров, неторопливо пощипывающих траву вдоль обочины и грустным взглядом провожающих проезжавшие мимо машины. Разглядеть что-либо из окна автобуса было невозможно, так что Берил переключила внимание на своего спутника. Джованни… Он сидел сейчас рядом, и они путешествовали по Австрии в компании немолодых меломанов из Эшбурна. Все это казалось Берил невероятным.
Читать дальше