— Благодарю. Расскажите суду, как давно вы знаете обвиняемого.
— Я... мы познакомились с Джеймсом в университете, это было девять лет назад, и с тех пор мы близкие друзья.
— В каком университете это было, мисс Сизон? — вопросил Гринвуд.
— В Университете Чиппингтона.
— Понятно. И чему вы там учились?
— Сестринскому делу.
— Конечно. А мистер Стиплтон также учился сестринскому делу?
— Нет, он учился драматическому искусству, но у нас были общие лекции из предметов на выбор учащихся. Впервые мы встретились на вечеринке после премьеры его спектакля.
— Итак, по опыту вашего общения, как бы вы охарактеризовали мистера Стиплтона?
Перед тем как ответить, Элиз бросила взор на Джеймса.
— Я бы сказала, что он один из самых мягких и тактичных людей, которых я встречала. Он верный друг, и он из тех, кто всегда думает о других прежде, чем о себе. Я никогда не слышала, чтобы он поступил с кем-то дурно или несправедливо, и я знаю, что он глубоко переживает из-за происшедшего.
— Спасибо, мисс Сизон. — Гринвуд выдержал паузу, словно взвешивая серьезность своего следующего вопроса.
— Так вы считаете, что произошедшая авария была несвойственна для его склада характера?
— Абсолютно несвойственна. У Джеймса уже были водительские права, когда мы познакомились, но я никогда не слышала, чтобы он попадал в аварии. Единственной причиной, почему он сел за руль той ночью, было слишком сильное опьянение его друга. Он просто хотел помочь ему добраться до дому, вот и все. Как я вам уже говорила, Джеймс всегда сначала думает о других, порой даже во вред себе.
— Это показания с чужих слов, ваша милость, — сказал Хансен, вставая с извиняющейся улыбкой.
— Я прекрасно осведомлен об этом. Благодарю, мистер Хансен, — ответил Твэйт.
Хансен кивнул и вновь опустился на место.
— Спасибо, мисс Сизон. Вы можете покинуть свидетельское место.
Джеймс улыбнулся проходившей мимо него Элиз, и она ему коротко кивнула.
— Защита вызывает мистера Эрика Майклса, — произнес Гринвуд таким тоном, будто речь идет о деле необычайной важности.
Коренастый плотно сложенный молодой человек стал пробираться к скамье подсудимых. Коротко стриженные темно-каштановые волосы и маленькие круглые очки придавали ему суровый вид человека, привыкшего к своей правоте. Он был одет консервативно — в темно-синий пиджак, серые брюки и галстук, своим цветовым сочетанием повторяющий цвета его университета. Эрик был как раз из тех людей, к кому Твэйт может отнестись одобрительно, подумал Джеймс с надеждой.
Один из помощников привел Эрика к присяге, и в дело вступил Гринвуд.
— Мистер Майкле, назовите для суда ваши адрес, возраст и род занятий.
— Клапам, Бартоломью-стрит, двадцать три-один. Тридцать один год. Адъюнкт-профессор и преподаватель средневековой истории Лондонского университета.
— Впечатляющие достижения для человека вашего возраста, — заметил Гринвуд. — Не расскажете ли вы суду о том, как вы познакомились с обвиняемым и каковы ваши взаимоотношения?
— Как и мисс Сизон, я познакомился с Джеймсом в Университете Чиппингтона. У нас были общие лекции на первом курсе, и мы были в одной учебной группе [1] Группа из 5-15 человек, члены которой периодически (например, раз в неделю) встречаются для изучения, обсуждения каких-либо вопросов и выработки совместных действий по этим вопросам (Прим. перев.).
, с тех пор мы и общаемся.
— Ясно. Можете ли вы сказать, что хорошо его знаете?
— Да, мне представляется, что знаю, — ответил Эрик.
— Могли бы вы описать суду свойства его характера? — попросил Гринвуд.
— Джеймс тот человек, с которым всем хочется быть в одной компании. Он веселый и харизматичный, честный до крайности и совершенно лишен хитрости и претенциозности.
— Понятно, — сказал Гринвуд. — Хотели бы вы еще что-нибудь к этому добавить, мистер Майкле?
Эрик поправил на носу очки до боли знакомым Джеймсу жестом.
— Давайте начистоту, — сказал Эрик, адресуя свои слова Твэйту. — Джеймс доброжелательный парень, чьим единственным преступлением является безответственность. Вся эта история с машиной — ошибка, и он заслуживает наказания. Но он не преступник. Джеймс никогда не выказывал склонности к агрессивному или асоциальному поведению любого рода. Он джентльмен в лучшем смысле слова, но иногда не знает, когда нужно остановиться, вот и все.
— Спасибо за откровенность, мистер Майкле, — сказал Твэйт, — но здесь я выношу суждения.
Читать дальше