Мишель Креспи - Охотники за головами

– Это тебе не банк Франции, – пробормотал он. – Они считают себя в безопасности…

Плечом он надавил на дверь, и мы очутились в пещере Али Бабы, плотно прикрыв за собой створку.

– Обойдемся без света, – сказал я.

Как только наши глаза привыкли к темноте, Хирш подошел к компьютерам и нажал кнопки. Машины послушно заурчали, оба экрана начали заполняться непонятными формулами. Хирш нахмурился, он был внимателен, но спокоен. Затем, придвинув стул, сел перед экраном. Я не очень-то разбираюсь в информатике, но смутное представление имею и понял, что Хирш пытался войти в память компьютера.

А я тем временем выдвинул ящики стола. Кроме дискет, в них ничего не оказалось. И все же дель Рьеко должен где-то хранить письменные следы своей деятельности хотя бы для отчета. Я вспомнил об одной лекции, которую слушал еще студентом: некий пророк вещал, что в 2000 году бумага исчезнет, а люди будут связываться друг с другом только через компьютерную сеть совершенно свободно. Через двадцать пять лет оказалось, что никогда раньше фирмы не потребляли столько бумаги, бюрократическая писанина захлестнула все, а официальные юридические процедуры буквально задавили повседневную жизнь.

Затем я перешел к стенным шкафам и металлическим стеллажам. Два из них были заперты на ключ. Два других набиты архивными папками, умело подвешенными на предписанных правилами распорках. Я вынул одну папку и разложил на рабочем столе. В темноте трудно было разобрать написанное. Мне пришлось выдирать каждый листочек, подносить его к окну, наклонять в надежде расшифровать несколько букв.

Хирш повернулся и сказал:

– Зря стараешься, глаза сломаешь. Заберем все с собой.

– Да погоди ты, надо сперва разобраться, что это такое. Если счета из прачечной, то они нам ни к чему.

От окна пользы было мало, и я приоткрыл дверь. На картонной обложке обозначилась надпись, сделанная фломастером.

Это была предыдущая стажировка. Начало года.

– Бери, бери…

– А ты что-нибудь нашел?

Он оторвался от клавиатуры, опустился на колени и стал рассматривать пол.

– Есть семь или восемь картотек, но все они защищены. Попробую на другом компьютере. Судя по проводке, он – в другой сети. Может, он не так защищен, но я не уверен.

Я вернулся к шкафам. Все папки были похожи. Вытащив еще одну, я поднес ее к приоткрытой двери. Это оказалась еще одна стажировка, более ранняя. Я отнес ее на место. Мы старались передвигаться бесшумно…

– Пароль, – шепнул Хирш. – А, черт!

– Можешь взломать его?

– Могу, но на это потребуется целая ночь. Во всяком случае, несколько часов как минимум.

– Первый раз вижу такого никудышного хакера, – пошутил я.

– Попробуй сам, – разозлился Хирш.

– Неси-ка лучше свою отмычку и попробуй открыть этот шкаф.

Он толкнул меня локтем.

– Это не отмычка, а штуковина для вскрытия дверей машины. Мне одолжил ее племянник.

– Тот, который во Френе сидит?

– Он самый…

Нагнувшись, Хирш вставил стержень в щель и стал поворачивать его вправо-влево. Раздался хруст.

– Черт, сломался… – простонал он.

– Отмычка?

– Нет, замок. Теперь заметят…

Я пожал плечами:

– Нам нечего терять…

В шкафу мы нашли бутылку виски, бутылку перрье, три стакана и тряпку. Хирш задумчиво потер подбородок.

– Тогда в другом должен быть лед… Заметь, это они прячут лучше, чем архивы. Интересно. По стаканчику? Я угощаю.

– Пока не время.

Хирш обогнул стол, всмотрелся в светящийся экран:

– У них все в компьютере. Что делать? Унести его?

Я ненадолго задумался.

– Постой-ка… Нет, оставь здесь. Давай посмотрим, что в этой папке. Обычно по окончании стажировки они составляют ее описание. Может, это нам подскажет, что надо искать.

Хирш одобрил:

– О'кей, согласен. Только надо бы раздобыть фонарик, прежде чем возвращаться сюда. К тому же защитные коды здесь не одинаковой длины. Это означает, что каждая картотека имеет свой. Когда кодов больше двух, их записывают на бумажке, которую кладут недалеко от компьютера. Представляешь? Нужно работать, а ты забыл код; необходимо, чтобы он всегда был под рукой. Как с голубой картой: прячешь где-нибудь код, а потом никто не застрахован от провалов памяти – голова болит или еще что… Наша память – это не жесткий диск. Как всегда, человек – слабейшее звено в системе…

Время для рассуждений было явно неподходящим. Я сделал Хиршу знак замолчать.

Закрывшись на ключ в моем хорошо освещенном номере, мы распаковали наше сокровище. Это была январская стажировка. Досье открывалось списком участников из четырнадцати человек. Фамилии мне ничего не говорили.