Мишель Креспи - Охотники за головами

– Бесплатный талон на попытку?

– До некоторой степени. К примеру, вы тоже получили электронное письмо от супермаркетов с просьбой скидки на два с половиной процента? Так вот…

– Два с половиной? Ну и сволочи, с меня они требовали три!

– Вот видите. И что же вы ответили? Предложили один?

– Один и три десятых.

– Ну что ж, вы поладите на одном и семи. Если бы мы посовещались, то все трое сказали бы «нет» – и точка. Ноль. Они остались бы с носом.

– Все верно. В частном случае, допустим. Но я не уверен, имеем ли мы право…

– Конечно, нет. А как делается при наборе на строительные работы? Заключается соглашение, один предлагает минимальную работу здесь, другой – там. Это абсолютно запрещено, но если они так не сделают, то их съедят крупные европейские компании, сбивающие цену, чтобы устранить конкуренцию. Невозможно поддерживать французскую компанию, если она дороже международного монстра. Европейский трест обжирается, а вам повышают социальный налог, потому что, видите ли, слишком много у нас безработных. Вы находите это нормальным? Наши правила прогнили.

– Ре-во-лю-ци-о-нер, – подтрунил Шарриак.

– Вовсе нет. Я защищаюсь. Они хотят мою шкуру, а я ее защищаю. Кто их устанавливает, эти правила? И где эти правила? Дель Рьеко сам выдумывает их по мере надобности. В «Де Вавр интернэшнл» хотят знать, из какого я теста. Согласен. Я тоже хочу посмотреть, из чего они сделаны. Нормально, правда?

Шарриак прикинул, взвесил и ответил:

– Не совсем. Они могут сделать для нас кое-что очень нужное нам, а мы для них ничего не можем. Нет равновесия в этой ситуации. Мы играем в шахматы, но у них есть ферзь, а у нас нет. – И тут он вдруг решился; – Ладно, я согласен принять ваше предложение. Мы ничем не рискуем. В конце концов, незаконное соглашение – довольно распространенная стратегия. Если мы все будем заодно, они не нападут на кого-то одного. Разве что в этой комнате спрятан микрофон… А теперь о другом…

Удовлетворившись его ответом, я готов был расслабиться. Но не сделал этого. Момент был опасный. Вроде бы все улажено, но уже с порога в тебя могут швырнуть бомбу. Шарриак наклонился; мы почти соприкасались лбами, и я чувствовал тяжеловатый запах из его рта.

– Эта мадам Карре… – тихо сказал он. – Она вам очень нужна? Нам обязательно включать ее в соглашение? Если мы с вами займемся ею, она не продержится и дня.

Я с трудом взял примирительный тон:

– Какой интерес казнить ее?

Шарриак комично выпятил губы, словно подросток-балагур.

– Ведь мы играем? Главное – выиграть. К чему все стремятся? Стать самым могущественным и самым богатым, не так ли?

– Чего ради? Это помешает умереть?

Он выпрямился, принял обычную позу, положив кисти рук на колени.

– Я ошибся: вы не революционер, вы – философ, а это уже хуже. Нет. Умрем-то мы все. Вопрос в следующем: какой будет наша жизнь до этого? Комфортной и приятной или дерьмовой? А знаете, Карсевиль… Никогда в жизни я не смотрел на цены в магазинах. И мне не хочется на них смотреть… Так что будем делать с этой дамой?

Я встал, подчеркнуто потянулся.

– Пока ничего. Видно будет.

Шарриак потупился, явно разочарованный.

– Ага-а… – протянул он. – Вы собираетесь сойтись с ней? Думаете, она побыстрее отдастся вам?

– Хватит, Шарриак, я никогда не смешиваю дела с удовольствиями.

Такой язык был ему понятнее. Он кивнул и произнес:

– Последний совет, дружище: хорошенько смотрите на шахматную доску. И прежде чем сделать глупость, спросите себя, чего вы в действительности хотите.

Я по-дружески похлопал Шарриака по плечу:

– Спасибо. Я тоже сделаю что-нибудь для вас в знак лояльности. Штаб дель Рьеко находится в хижине за кухней.

Его глаза заблестели.

– Вот как… А я-то думал, где он окопался? Завтра утром увидимся?

– Да. На берегу. На свежем воздухе. В десять.

Он с пафосом поднял руки.

– Я приду… Зарождается чудесная дружба.

Лоранс Карре ждала меня в рабочем кабинете, перегородка которого была плотно закрыта. Лоранс переоделась в костюм цвета морской волны, юбка плотно облегала бедра. Волосы уже высохли. Я поделился с ней результатом встречи.

– Какое впечатление он на вас произвел? – поинтересовалась Лоранс.

– Слоеное пирожное. Никогда не знаешь, какой стороной оно к тебе повернуто. Ты думаешь, что это просто шоколад, а под ним оказывается крем. Ты приступаешь к крему, а под ним – слоеное тесто. А под ним…

– …опять крем, потом какой-то очень твердый слой, а потом – ничего, – закончила Лоранс. – Такие типы мне знакомы. Я даже была замужем за одним таким. И прожила с ним почти десять лет. Когда я захотела уйти, он заявил мне: «Ничего не понимаю, я тебе никогда ни в чем не отказывал». Я ясно поняла, что он меня купил. И продолжал мне платить в уме. Рынок, одним словом.