Дуги Бримсон - Самый крутой (Top Dog)

Билли и Хокинс пожали руки на стоянке каждому из «кембриджцев» и пожелали им всего наилучшего. Знакомство оказалось довольно приятным, хотя все прекрасно понимали, что в основном это было связано с тем, что Билли и Хок оказались из Бригады смертников кокни. Не надо было обладать особым умом, чтобы догадаться об этом. А поскольку к лидерам ведущих контор традиционно относились с определенным уважением, оба теперь испытывали странную гордость, представляя, как кембриджские пацаны будут в течение нескольких месяцев рассказывать об этой встрече.

Короткий гудок оповестил о том, что первая из машин уже готова отправиться, и тут Билли внезапно подошел к ней и постучал по крыше. Молоденький шофер остановил машину и встревоженно опустил стекло, тогда как Хокинс и пассажиры застыли, не зная, чего ожидать.

Билли присел на корточки и заговорил с убийственно серьезным видом. Однако через секунду все уже разразились хохотом, после чего с последним гудком исчезли за поворотом. Билли с улыбкой проводил их взглядом.

— Ты видел? Они там все чуть не обосрались.

— А что ты им сказал? — поинтересовался Хокинс.

Билли достал сигарету и закурил.

— Я сказал, чтоб они не забыли, что завтра День матери.

Четверг, 13 апреля 2000 года, 15.00.

Билли вышел на теплое весеннее солнышко и закурил сигарету. Он ненавидел больницы. Смрад «Доместоса» и смерти оседал у него в ноздрях и на одежде и держался неделями, постоянно напоминая ему о чем-то дурном. Теперь даже было трудно найти симпатичненькую сестричку. Большинство тех, кого ему довелось сегодня видеть, были страшнее смертного греха.

Он обернулся и стал ждать задержавшегося Хокинса, которого ему так хотелось поторопить, чтобы наконец убраться отсюда подальше и выпить столь необходимую пинту.

Встреча с Пижамой в таком состоянии стала для него шоком — настоящим потрясением. Он слышал, что его избили, но совершенно не представлял себе, что до такой степени. Было очевидно, что он очень и очень не скоро станет самим собой.

За спиной раздалось шипение автоматических дверей, и на улицу с покрасневшим от ярости лицом и с трясущимися руками выскочил Хокинс. Билли бросил на него взгляд и передал ему свою недокуренную сигарету. Хокинс взял ее, не говоря ни слова, и глубоко затянулся, пытаясь вобрать в себя как можно больше никотина в тщетной попытке успокоиться.

— Поехали, — пробормотал Билли. — Пора отсюда съебывать.

Через два часа Билли уже был у себя в кабинете. Хока он отправил домой, чтобы тот пришел в себя, и, не имея возможности воспользоваться собственным советом, вернулся на работу, чтобы не сидеть с мрачным видом у себя в гостиной и не раздражать Сэм и мальчиков. Ему нужно было подумать, и его кабинет подходил для этого как нельзя лучше.

После манчестерской эйфории вечер вторника явно не заладился. Бойцы «Ньюкасла» не появились, поэтому Билли отдал бригаде распоряжение: вместо того чтобы растрачивать силы на фанатов, задать жару полиции, на что его ребята и откликнулись не без удовольствия.

Однако поскольку «Челси» предстоял матч дома, а «Шеффилду» в среду в Уимблдоне, полиция находилась в состоянии повышенной боеготовности, и чем больше ей доставляли неприятностей, тем в большую ярость она приходила. К 10.30 они начали обстрел резиновыми пулями, а когда стало известно, что «Челси» на Кингз-кросс молотит все, что движется, положение еще больше усугубилось.

Тогда-то к Билли и пришло несколько пацанов, вдохновленных победой над «Манчестером», с предложением двинуться в северный Лондон, чтобы поучаствовать в потехе. Но он удержал их, предпочитая продолжать свою тактику взвинчивания полицейских. Он продолжал стоять на своем даже тогда, когда к нему начали поступать звонки с насмешками и ядовитыми колкостями в связи с отсутствием Бригады. А потом все пошло наперекосяк.

Как ему рассказывали. Пижама с группой пацанов пробирались к Плейстоу, когда они столкнулись с крупным отрядом полиции, попытавшимся их остановить. Когда Пижама вышел вперед, чтобы объяснить, что они идут туда просто потому, что все там живут, полицейский схватил его за шиворот и попытался затолкать в фургон. В этот момент и началась общая драка. Оттянулись все на славу. А дальше стало известно, что Пижама доставлен в больницу с тяжелыми травмами, которые были нанесены ему, по словам копов, из-за того, что он оказал сопротивление при задержании.

Это было вранье. И все это знали. И Билли во всем винил себя. Не только потому, что Пижама был одним из тех, кто хотел идти к Кингз-кросс, а он его удержал, но и потому, что у него было странное чувство, что во всем этом присутствовал элемент мести. Расплаты за то, что они одержали верх над полицейскими в Италии. И самое отвратительное заключалось в том, что они ничего не могли поделать. Потому что, даже если Пижама подаст жалобу, дело кончится словом прославленного футбольного хулигана против слова офицера полиции. Исход был заранее известен.